Карл Виттфогель - Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти

В сфере накопления власть режима над его подчинёнными была такой же неограниченной, и нет никаких оснований сомневаться в том, что правители использовали свои возможности в полной мере. Считается, что дань была необременительной, и суммы, запрашиваемые у отдельных семейств, возможно, действительно были скромными. Но следует помнить, что при мексиканском и инкском господстве подданные, которые обрабатывали поля для государства и храмов, налогов не платили. В отличие от них простые люди майя, которые работали на полях своих господ, дополнительно поставляли кукурузу, бобы, перец, домашних птиц, мёд, хлопчатобумажную ткань и мясо диких животных. В одном местном отчёте подразумевается, что такая дань носила добровольный характер, а в другом, сделанном в той же местности, отмечено, что любого, кто не заплатил бы дань, принесли бы в жертву богам.

Наше исследование Византии, России, империи Ляо и цивилизации майя приводит к некоторым выводам. Гидравлическая плотность этих четырёх институциональных комплексов в каждом случае сильно варьируется: очень низкая или нулевая в первых двух случаях и относительно высокая в двух последних. Фактически, разумно классифицировать Ляо и майя как пограничные случаи неплотных гидравлических обществ: варианты L2, пользуясь нашими обозначениями. На данный момент мы будем рассматривать их традиционно в качестве периферийных M1 (Marginal 1) обществ Востока с существенными гидравлическими компонентами, смежных с периферийными M2 (Marginal 2), то есть обществами Востока с малой гидравлической составляющей или без неё.

Близость M1 к L2 и разрыв между M1 и M2 являются столь существенными, как и тот факт, что все варианты периферийного типа используют организационные и накопительные методы деспотического управления государством. Таким образом, какими бы периферийными они не были в гидравлическом плане, все они по их методам социального контроля, безусловно, относятся к миру Востока.

Можно привести множество дополнительных данных для подкрепления нашей основной классификации. Но здесь мы должны ссылаться только на два особо важные критерия: фрагментирующая система наследования и подчинение религиозного влияния.

'Свод Юстиниана' (новелла 118) предписывает равное разделение имущества между детьми умершего человека. Это положение, независимо от его происхождения, полностью подходит для нужд аграрного деспотизма.

В России условия владения собственностью изменились настолько сильно, насколько сильно изменились и институциональные модели, частью которых были эти условия. Вотчинная (votchina) земля, форма прочной собственности знати в домонгольский период, не подвергалась фрагментации, и этот обычай сохранялся до тех пор, пока спустя длительное время знатные владельцы этой земли не стали вынуждены служить государству. Поместная (pomestye) земля была землёй должностной. Первоначально она передавалась от отца к одному сыну, но так как все взрослые мужчины были обязаны нести гражданскую или военную службу, то поместье в конце концов стало считаться семейным владением, которое делилось между несколькими наследниками отца. Когда возросшая важность огнестрельного оружия привела к замене кавалерии, состоявшей из аристократов, пехотой, состоявшей из простых людей, потребовалось меньшее количество знатных служилых людей, и Петр I, объединивший поместные и вотчинные земли, учредил новый тип наследования служебной (государственной) земли. Указ 1731 года являлся важным этапом в процессе превращения поместной земли в частную. С этого года поместная земля делилась между детьми, причём поровну между всеми, в соответствии со сводом законов.

В Западной Европе знать сформировалась в период договорной и ограниченной (феодальной) государственной службы, сформировалась со своей земельной собственностью, усиленной благодаря праву первородства и майоратного наследования. В противоположность этому, а также в противоположность коренной традиции вотчинного землевладения, знать царской России сформировалась в период обязательной и неограниченной государственной службы, сформировалась со своей земельной собственностью, ослабленной благодаря закону наследования, который предписывал фрагментацию имущества.

В обществе Ляо правящий родовой слой, предположительно, отверг право первородства, за исключением вопроса имперского наследования, сохранив тем самым свои скотоводческие обычаи, что позволило всем сыновьям иметь долю семейной собственности. В своём китайском секторе правители Ляо осмотрительно поддерживали традиционные китайские законы. Многие указы восхваляли китайских подданных, которые следовали тому, что считалось идеальным образцом китайских семейных отношений. Таким образом, у нас нет никаких оснований сомневаться в том, что правительство также оставило в силе китайский закон фрагментирующего наследования.

Безусловно, фрагментирующая модель наследования преобладала у майя. Ланда писал, что эти индейцы не разрешали своим дочерям наследовать имущество наряду с их братьями, за исключением случаев, когда это делалось как одолжение или из-за доброжелательности, и тогда они давали им некоторую часть накопленных средств, а братья делили остальное поровну, за исключением того, кто более всех способствовал увеличению имущества: ему давали долю, равноценную его усилиям.

В Византии церковь, будучи с самого начала организованной в национальном масштабе, была хорошо подготовлена к тому, чтобы стремиться к независимости. Но правители Восточного Рима и ранней Византии рассматривали религию как часть публичного права (jus publicum), и даже после катастрофы VII века византийское правительство было в состоянии бороться со стремлением церкви к автономии. В X веке император по-прежнему играл решающую роль в выборе патриарха. И он также мог вмешиваться в церковное управление благодаря своему судейскому положению.

Важно отметить, что церковь стала более независимой на последнем этапе среднего периода истории империи, но даже тогда император ещё мог заставить неугодного патриарха отречься от престола [107]. Только после периода Латинской империи полностью разрушенное самодержавие было вынуждено терпеть почти автономную церковь.

В царской России бюрократический режим показал свою огромную жизнеспособность, победив Восточную Церковь, которая после падения Византии сместила свой центр в Москву, 'Третий Рим'. В конце монгольского периода становившееся всё более могущественным русское государство оказывало постоянно возраставшее влияние на церковь. Иван III захватил половину монастырской земли в Новгороде, Иван IV Грозный потребовал увеличения налогов с церковных земель, а в 1649 году новый Монастырский приказ ещё более ужесточил государственный контроль над церковью. В 1721 году Петр I упразднил патриаршество и учредил государственный орган для контроля над церковью: Священный Синод. А спустя несколько десятилетий, в 1764 году, государство захватило без компенсации большую часть церковных земель, назначив только одну восьмую часть доходов с земель в пользу духовенства. В результате сочетания этих политических, религиозных и экономических мер церковь всё больше и больше становилась частью административной машины государства.