Катя Зайде - Самый любимый ребенок в мире сводит меня с ума [Как пережить фазу упрямства без стресса и драм] [litres]

Одну из методик под названием «Замечай желательные поступки» мы описали в предыдущем разделе книги. Следуя ей, Эстер могла бы каждый раз, когда Саймон подбегает к полкам, говорить ему дружелюбным тоном: «Ага, ты вспомнил о полках. Забираться на них нельзя». Обычно дети хотят жить с родителями в дружбе и согласии, поэтому радуются одобрению. Оно придает им уверенность в правильности действий: «Ага, мама довольна, когда я пробегаю мимо полок, а не лезу на них». Мы не устаем повторять уже известную вам истину: ребенок, который знает, чего он не должен делать, не понимает, что ему делать вместо этого. Четкие указания, в которых не используется слово «нет», и небольшое положительное подкрепление со стороны родителей, когда ребенок повел себя нужным образом, помогут ему развиваться согласно правилам, принятым в обществе.

Другой способ – активное препятствование. Эстер знает, что Саймону нравится взбираться на полки. В очередной раз, когда мальчик снова подбежит к ним, она может предотвратить этот демарш, отвлекая его какой-нибудь игрой: «Пойдем, я почитаю тебе книгу. Или ты хочешь построить железную дорогу?» Отвлечь ребенка от нежелательного действия ей удастся лучше всего, если она перейдет в другую комнату, чтобы запрещенные полки не попались на глаза мальчику и снова не подвергли его контроль импульсивных желаний жесткой проверке.

Если же Эстер подойдет слишком поздно и Саймон уже полезет наверх, она может осторожно снять его, унести и без ругани и крика сказать: «Я полагаю, ты просто забыл, что залезать на полки нельзя». Все нужно делать спокойно, мягко и плавно, так как у ребенка нет намерения злить родителей. Для Саймона это всего лишь игра, и очень даже веселая: ведь каждый раз, когда он подбегает к полкам, мама или папа вскакивают… За его поступком не кроется злого умысла или упрямства, поэтому бессмысленно ругаться на него. Гораздо важнее, сняв мальчика с полок, отнести его в другую комнату и там затеять какую-нибудь другую игру. Только так можно помешать ему предпринимать новые попытки забираться на полки.

Вообще чрезвычайно сложно отучить маленького ребенка от какой-либо нежелательной игры. Если запрещенное действо однажды доставило ему радость, он попробует его повторить, чтобы проверить, будет ли так же весело и в этот раз. Такое поведение утомляет родителей и выводит их из равновесия.

Давайте снова вернемся к Эльзе из третьей главы – к девочке, которая рвет одежду, разрисовывает стены и по вечерам бегает по квартире, громко крича. Она старается обратить внимание своей матери на то, что после появления второго ребенка потеряла ценность для своих родителей. Мы уже говорили, почему провоцирующее поведение – это, как правило, крик о помощи. Но разве не должна мать сделать хоть что-нибудь, чтобы Эльза усвоила, что порча одежды и рисование на стенах – неприемлемое поведение? Разве она не должна найти для Эльзы такое наказание, чтобы девочка испытала боль и прекратила провокации?

Нет. Не должна. Широко распространено заблуждение, что дети только тогда прекращают хулиганить, когда за проступком следует суровая расплата. Весьма вероятно, что такая мера сработает, но это не единственный возможный метод воспитания. Если вспомнить о том, что провокации – выражение внутреннего дискомфорта и несчастья, терзающего ребенка, то посредством наказания родители как бы сообщают ребенку: «Я не желаю слушать тебя, когда ты рассказываешь мне о своих бедах подобным образом!» Вероятно, ребенок тогда найдет какой-нибудь другой способ, что было бы неплохо. Но скорее всего, он вообще прекратит говорить родителям о том, как ему нехорошо на душе, поскольку убедится, что его все равно не слушают. Такие дети чаще всего обращаются ко внешнему миру и начинают вытворять что-нибудь уже в другом месте – в детском саду, в школе – в надежде, что кто-нибудь услышит их и обратит на них внимание.

В некоторых ситуациях наказание бывает даже вредно. Нет нужды говорить ребенку, что он плохо себя ведет. Он и так это знает! Однако, несмотря на это знание, он идет на поводу у своего импульсивного желания и выражает терзающие его чувства. Было бы неразумно и непродуктивно принимать меры, которые сделают его еще несчастнее.

Это не означает, что родители должны, радостно улыбаясь, наблюдать, как их красивая гостиная превращается в руины. Разумеется, нужно выразить свой гнев! Матери Эльзы ничто не мешает громко и рассерженно сообщить, что она находит рисование на стенах совершенно неприемлемым: «Вот черт! Теперь все стены в квартире разрисованы, и, по-моему, это просто уродливо. Я хочу видеть в своей гостиной белые стены. Они должны быть белыми! Черт, я просто на взводе. Уфф! Нет, этого недостаточно. Я все еще очень зла. Я на время выйду из комнаты, чтобы успокоиться, а потом снова зайду. Ладно?»

Широко распространено заблуждение, что дети только тогда прекращают хулиганить, когда за проступком следует суровая расплата.

Во время этой короткой паузы Катрин могла бы провести диалог с собой и мысленно отрепетировать, какие слова ей хочется сказать своей дочери и как ее наказать. Если бы у нее возникло желание ударить Эльзу, она могла бы несколько раз хлопнуть в ладоши или шлепнуть себя руками по бокам, чтобы освободиться от напряжения и выплеснуть накопившуюся энергию. Когда она немножко успокоится, ей можно снова пойти к дочери и сказать: «Я считаю глупым с твоей стороны разрисовывать стены гостиной. Надеюсь, нам удастся отмыть их. Но вот что я подумала, сидя в другой комнате: возможно, в последнее время я слишком мало играю с тобой, так? Я была слишком занята, но все же хорошо, что теперь я знаю об этом и могу исправить ситуацию. Может быть, в следующий раз, когда ты решишь, что я уделяю тебе слишком мало внимания, ты просто скажешь мне об этом, вместо того чтобы разрисовывать стены в доме. Мне будет так проще понять тебя. Договорились? Что бы тебе хотелось сделать вместе со мной в первую очередь? Поваляться в постельке? Почитать книгу? Или, может быть, порисуем вместе?»

Если матери удастся отреагировать подобным образом, она сообщит девочке множество важных вещей. Она покажет, как ей живется в таких условиях и какие эмоции она при этом испытывает. Она может искренне разозлиться, и это хорошо, так как мозг Эльзы, а точнее, его префронтальная кора, сохранит на будущее информацию о том, какие реакции и эмоции вызывают ее поступки у других людей. Катрин же, в свою очередь, может освоить некоторые техники самоуспокоения. Поскольку дети учатся многому посредством наблюдения, то позже Эльза сама бы стала использовать эти техники для внутренней саморегуляции. Мать расскажет ребенку о своих предположениях касательно причин разрисовывания стен, то есть даст Эльзе возможность понять себя. Она может также предложить ей альтернативу на будущее и дать дочери то, что ей нужно, – родительское внимание и любовь. В такие моменты дети внутренне растут над собой.