Селин Альварес - Законы естественного развития ребенка, или Каких успехов можно добиться, если просто их знать

Сейчас проводится много исследований, которые доказывают, что развитие сдерживающего контроля имеет огромное значение для развития и сохранения у ребенка крепких социальных связей, для выработки упорства и настойчивости в достижении поставленных целей. Также доказано, что способность к ранней саморегуляции гораздо больше влияет на успеваемость в школе, чем коэффициент умственных способностей IQ, о чем мы упоминали выше.

Речь идет о ключевой компетенции: надо, не жалея времени, помогать ребенку развивать терпение и возможность контролировать свои поступки. Ему это сослужит в будушем хорошую службу. Однако это обучение не происходит само по себе, оно может осуществиться лишь с помощью взрослых, при их доброжелательной и терпеливой поддержке.

В классе я часто проводила короткие и веселые коллективные занятия, позволяющие детям тренировать их сдерживающий контроль. Мы сразу видели их огромный положительный эффект. Я предлагаю вам попробовать с маленькими детьми эти упражнения — вы увидите, какую радость они приносят детям.

Двое детей идут по линии, нанесенной на полу.

Например, мы рисовали на полу липкой цветной лентой большой овал, по которому надо было пройти, сняв тапочки. Дети любят ходить по трубе, по стволу дерева, по балке, по краю тротуара — так они тренируют свои двигательные возможности и сдерживающий контроль. Для малышей это как работа эквилибриста! Когда ребенок начинает легко проходить по линии, можно усложнить задачу, например, положив ему на голову какой-нибудь предмет или дав в руку колокольчик, который не должен зазвенеть. Это требует еще бо́льшей точности движений и контроля. Дети с удовольствием выполняют усложненное упражнение. Они много раз подряд проходят по ленте, чтобы достичь совершенства.

На собраниях я давала детям другие виды упражнений для тренировки сдерживающего контроля и моторики. Например, я шевелила руками в течение нескольких секунд, потом добавляла движение головой и предлагала детям повторить мои действия. Через пару мгновений я переставала двигать руками, но продолжала движения головой. Так продолжалось две-три минуты, чтобы не утомлять детей.

Постепенно я переходила к групповым упражнениям на полную неподвижность и практику «присутствия в себе». Дети рассаживались вокруг овала «по-турецки», положив руки на колени или между ногами, закрывали глаза, и я выключала свет. Я садилась вместе с ними и руководила их действиями исключительно голосом. Я просила их сделать неподвижной каждую часть тела, привлекая внимание поочередно к рукам, ногам, лицу и т. д. Когда они полностью замирали, я обращала их внимание на живот, изменяющий свой объем при дыхании. Дети входили в состояние покоя, и в классе устанавливалась необычная тишина. Мы слышали звуки, которых обычно не замечали: секундную стрелку на больших часах, муху, бьющуюся в стекло, приглушенный голос учителя в соседнем классе. Я предлагала детям прислушаться к этим звукам, обращая их внимание сначала на один, потом на другой.

Сейчас многие исследования показывают, что такие упражнения, близкие к медитации, способствуют развитию у детей сдерживающего контроля и порождают позитивные изменения как в школе, так и в социальной жизни. Детям легче дается обучение, их внимание развивается, они лучше справляются со стрессом и управляют своими эмоциями, а их социальные связи становятся стабильными и ровными. Даже одно ежедневное двадцатиминутное занятие через пять дней уже приносит заметные результаты [126] Tang, Y. Y. et al. (2007), «Short-Term Meditation Training Improves Attention and Self-Regulation», Proceedings of the National Academy of Sciences, 104, 43, стр. 17152–17156. .

Мы тоже обратили на это внимание. Регулярные занятия на контроль, внимание и полное сознание делали детей более собранными и спокойными. Они двигались с определенной грацией, брали предметы аккуратно, ставили свои стулья ровно, их отношения с товарищами были доброжелательными. Они учились управлять своими движениями и эмоциями, становились более аккуратными, чувствительными к шуму: звуковой фон, которого раньше они, казалось, не замечали, теперь их раздражал. Некоторые говорили: «Селин, мне кажется, в классе очень шумно, не могла бы ты попросить ребят успокоиться?» Я была удивлена — я сама очень чувствительна к звукам, но мне не казалось, что уровень шума в классе слишком высок. Тем не менее я обращалась к классу: «Дети, послушайте, пожалуйста, — в нашем классе шумно?»

Невероятно, на какой контроль были способны дети: не успевала я обратиться к ним, даже не повышая голоса, как весь класс, за исключением двух-трех самых маленьких, замирал и прислушивался. Мы слышали, как говорят двое младших, еще не осознававших, что класс молчит и не двигается. Затем я разрешала детям снова приступить к своим занятиям, но стараться не шуметь.

Отметим, что простые игры типа «Раз, два, три, замри», «Съедобное-несъедобное» или « Да и нет не говорите» — хорошая тренировка сдерживающего контроля в игровой форме [127] Center on the Developing Child at Harvard University, «Building the Brain’s „Air Traffic Control“ System: How Early Experiences Shape the Development of Executive Function, Working Paper 11», см. выше. . Такие игры, основанные на самоконтроле, есть в любой культуре, и дети с удовольствием в них играют.

Вспоминаю день, когда к нам в класс пришли Станислав Деан и Мануэла Пьяцца. Пока дети занимались сами, мы увлеченно беседовали и не заметили, что переходим на повышенный тон. Один ребенок обратил на это мое внимание. В классе стало довольно шумно: дети вели себя спокойно, но каждый говорил громче обычного, потому что наши голоса перекрывали голоса детей. Я попросила детей замереть и прислушаться к звукам в классе, чтобы снизить уровень шума. Все замолчали. Вспоминаю выражение лица Мануэлы, впечатленной этим полным и всеобщим «подчинением».

Однако эта способность отвечать на мою просьбу не была подчинением: я никогда не воспитывала в детях умение отвечать на внешние приказы. Если они немедленно выполнили мою просьбу, то на это было две причины. Во-первых, они любили тишину и, во-вторых, умели (в частности, благодаря упражнениям на сдерживающий контроль) слушать ее, полностью замирая. Иными словами, дети хотели того, что я от них требовала, и были способны сделать это. Они не подчинялись: моя просьба казалась им резонной, поэтому они откликались на нее.

Но если просьба взрослого не была справедливой и интересной, они проявляли недовольство. Кто-то вежливо говорил: «Я занят другим делом». Нечто подобное произошло в день визита. Когда ребенок сворачивал коврик и инспектор спрашивал, чтобы протестировать его: «Скажи-ка, что это ты делаешь?», большинство, немного смутившись, отвечали: «Сворачиваю коврик». Но некоторые, понимая, что их спрашивают для проверки, просто не отвечали. Дети чувствовали, что этот вопрос — неискренний и не выражающий интереса к тому, что делает ребенок, что это пустая формальность, — и не хотели отвечать.