Владилен Барашенков - Вселенная в электроне

В искусстве интуиция — главное, в отличие от науки, логика играет тут подчиненную роль. Искусство не всегда логично, более того, его основная цель — убедить в том, чего нельзя доказать чисто логически. Говоря словами Гаршина, одного из лучших русских писателей, часто один мощный художественный образ вносит в нашу душу более, чем добыто многими годами жизни. Искусство «работает» там, где наука бессильна. Вместе с экспериментом оно формирует ее фундамент, создает почву, из которой вырастет ее интуитивная сторона.

Получается, что наука и искусство дополняют друг друга и вместе составляют единое целое — способ познания мира. Решать, что из них важнее — пресловутый спор «физиков и лириков», — бессмыслица. Искусство нужно вовсе не потому (точнее, не только потому!), что и в космосе человеку захочется любоваться веткой сирени. Все значительно глубже: без искусства мы не смогли бы выйти в космос, а теперь просто не сможем его по-настоящему освоить.

В научно-фантастических романах частенько идет речь о цивилизации отбившихся от рук разумных роботов, пожелавших, подобно людям, создать свое собственное общество. Не будем спорить с фантастами, может такое случиться с роботами или нет. Допустим на минутку, что может. И вот тогда роботам тоже потребуется искусство. Оно может быть очень своеобразным, совсем непохожим на наше человеческое, но оно непременно должно возникнуть, если роботы начнут осваивать окружающий мир и развивать науку. Читатель не согласен с этим? Вопрос действительно спорный…

Особое место занимает литература. Это нечто промежуточное между наукой и искусством. Масса интуитивного и наряду с этим — модели жизненных ситуаций, где важную роль играет логика. Чтобы убедить читателя, писатель, подобно ученому, прибегает к логике и одновременно широко использует для этого эмоциональные образы и ассоциации. Правда, формы литературы очень разнообразны, их трудно подвести «под одну черту». Например, рассказы Айзека Азимова о приключениях робопсихолога Сюзен Кэлвин — это почти научное обсуждение неожиданных конфликтов, которые могут возникнуть в общении людей и роботов. Это интересно даже для специалистов. А с другой стороны, поэзия Есенина или Бальмонта. Огромный интуитивный заряд.

У чешского писателя Карела Чапека есть рассказ о том, как, будучи невольным свидетелем уличного происшествия, поэт выразил свои впечатления стихотворной фразой: «О шея лебедя! О грудь! О барабан и эти палочки — трагедии знаменья!» Полицейскому чиновнику пришлось изрядно попотеть, прежде чем он сообразил, что это эмоциональный образ быстро умчавшейся автомашины с номером 235. Цифра «2» вызвала у поэта ассоциации с изогнутой шеей лебедя, цифра «3» напомнила ему округлости грудей, а цифра «5» — это кружок внизу, словно барабан, а над ним палочки!

— Так вы уверены, что номер авто был двести тридцать пять? — спросил поэта полицейский.

— Номер? Я не заметил никакого номера, — решительно ответил тот. — Но что-то там было, иначе я бы так не написал!

Литература и искусство по-своему, но не менее информативно, чем наука, отражают мир. Это звенья единого целого, и ни одно из них нельзя отбросить без ущерба для других.

Мне бы очень хотелось, чтобы после прочтения книги у читателя сложилась цельная картина окружающего мира — от суперэлементарных частиц до самого крупного космического объекта, который называют «Вселенная». Правда, надо иметь в виду, что физика развивается настолько быстро, что сведения, излагавшиеся в учебниках каких-нибудь пять — десять лет назад, сегодня часто оказываются безнадежно устаревшими. Возможно, кое-что из рассказанного в книге тоже успеет устареть раньше, чем она появится в библиотеках и книжных магазинах.

Тот, кто прочитал книгу, познакомился с проблемами, находящимися на самых дальних рубежах нашего знания. Рассказывать о них я старался таким образом, чтобы ввести читателя в гущу надежд и волнений исследующих их ученых и показать, как много там еще неизвестного и загадочного, — широкое поле для тех, кто захочет посвятить себя добыванию новых знаний о самом большом и самом малом. Здесь найдет себе дело по душе и тот, у кого золотые руки, и тот, кто наделен острым умом. Запрещается вход туда только тем, у кого нет усидчивости и настойчивости, а пуще всего — равнодушным. Равнодушный ученый — все равно что глухой музыкант!

Жители нашей планеты в своей деятельности долго исходили из допущения, что природа неиссякаемо богата: нужно топливо — строй новые шахты и бури новые скважины, нужна бумага — руби леса, потребовались новые машины — строй заводы и фабрики. Но настало время, когда «неиссякаемые» богатства стали иссякать. Образно говоря, там, где раньше делался один гвоздь, теперь нужно выкраивать материал на два да еще позаботиться о том, чтобы вернуть их на переплавку после того, как они отслужат свой век. И тут не обойтись без науки, без новых материалов, новых технологий, новых источников энергии. А для этого потребуются новые фундаментальные и прикладные исследования. Роль науки возрастает, и дела тут хватит всем, кто придет туда, как говорится, со свежей головой и с засученными рукавами!