Павел Айдаров - Преступление Галилея, или Оболганный Аристотель

«…они, конечно, делали это не из-за какой-то ревности к сообщаемым учениям, как полагали некоторые, а для того, чтобы прекраснейшие исследования, полученные большим трудом великих людей, не подвергались презрению тех, кому лень хорошо заняться какими-либо науками, если они не принесут им прибыли, или если увещания и пример других подвигнут их к занятиям свободными науками и философией, то они вследствие скудости ума будут вращаться среди философов, как трутни среди пчёл» (7, с. 11).

Всё это, а также «боязнь презрения за новизну и бессмысленность» заставило Коперника первоначально делиться своим учением только с друзьями и знакомыми, и даже поставило под вопрос вообще его обнародование. Его весьма положительное отношение к пифагорейцам, скорее всего, и положило начало их восхвалению среди представителей естествознания.

Вполне возможно, что главное произведение Коперника, сыгравшее огромную роль в истории науки, так и осталось бы неизданным, если бы его друзья Николас Шёнберг (кардинал Капуи) и Тидеман Гизе (епископ Кульма) не уговорили бы его эту работу опубликовать. Значимую роль здесь сыграл и молодой профессор математики Ретик, который приехал в 1539 г. к Копернику и на протяжении двух лет у него обучался. Благодаря Ретику в 1540 г. было издано краткое изложение коперниковой теории под названием «Первое повествование», а в 1542 г. вышли в свет отдельной книгой две главы основного произведения, посвящённые треугольникам. Приняв всё же решение о публикации своей главной работы, Коперник отдаёт рукопись Тидеману Гизе, позволив ему самому решать вопрос о месте печати. Тот, в свою очередь, встретившись с Ретиком, передаёт сочинение в его руки. Местом печати Ретик выбирает Нюрнберг, где его друг, лютеранский богослов Андреас Осиандр, с большим энтузиазмом берётся за издание этого сочинения. Перед изданием он обменивается с Коперником несколькими письмами, где задаёт разные уточняющие вопросы, касающиеся опубликования. Понимая, что сторонниками Птолемея и Аристотеля книга будет встречена с негодованием, Осиандр предлагает обозначить во вступительном слове, что это не более как гипотеза (22, с. 58). Коперник отказывается, но Осиандр всё равно пишет такое вступительное слово, которое позже стали ошибочно приписывать самому Копернику.

Поскольку книга была выпущена в протестантской стране, она первоначально была плохо известна в католической Европе. Что касается протестантов и кальвинистов, то особых волнений сочинение Коперника не вызвало, хотя негативные отзывы и имели место. Так Мартин Лютер о Копернике говорил: «Этот дурак хочет перевернуть всю астрономию. Но ведь в священном писании сказано, что Иисус Навин остановил солнце, а не Землю» (цит. по: 6, с. 386). Сподвижник Лютера Ф. Меланхтон называл учение Коперника «безбожным» и предлагал его запретить, противником этого учения также был наиболее известный в то время немецкий астроном Региомонтан, негативно отнёсся к коперниковскому учению и «реформатор научного метода» Ф. Бэкон… В 1566 г. в Базеле состоялось второе издание книги, и она получила распространение уже среди католиков. Никакой бурной реакции также не последовало – книга отнюдь не вызвала споров и возмущений. В отношении же того, преподавалась ли система Коперника в университетах, информация противоречива. Так, например, П. Таннери говорит: «изучение его системы сделалось обязательным» (19, с. 40), Р. Тарнас пишет, что сочинение Коперника «изучалось на кафедрах астрономии в католических университетах» (20, с. 211), а вот Ч. Хаммель утверждает обратное: «учение о гелиоцентрической системе мира не могли преподавать открыто» (22, с. 63).

Теперь перейдём непосредственно уже к основным положениям коперниковской теории. Конечно же, Коперник разделяет мысль о шарообразной форме Земли, а объясняет это аристотелевским положением о стремлении всех её частей к центру. Но только это не стремление к центру Вселенной, как считал Аристотель, а именно стремление к центру Земли – Коперник считает, что притяжением обладает центр каждого небесного тела. Эмпирические доказательства шарообразности Земли у него сводятся к различиям в наблюдении звёзд на юге и на севере, затмений Солнца и Луны на востоке и западе, а также к тому, как скрываются корабли из виду и как с них становится видна земля.

Подобно всем более ранним астрономам, Коперник считает движения небесных тел круговыми:

«…их движения являются или круговыми, или составленными из нескольких круговых, так как неравенства этого рода подчиняются определённому закону и правильным возвращениям, чего не могло бы случиться, если бы эти движения не были круговыми. Действительно, только круг может возвратить назад прошедшее» (7, с. 21).

Мы видим, что представление о равномерном круговом движении здесь отнюдь не является предрассудком, как принято считать многими историками науки, – Коперник, как и Аристотель, обосновывает этот тип движения.

Ставя под сомнение центральное положение Земли, Коперник указывает на одну из основных трудностей, с которой здесь можно столкнуться: «состояние неподвижности считается более благородным и божественным, чем состояние движения и неустойчивости» (7, с. 29). И это было одной из причин считать Землю неподвижной. Признать движение Земли – значит признать её лишь одной из планет. Также неравномерное видимое движение планет, наблюдаемое с Земли, не соответствует её центральному положению.

Усомнившись в геоцентризме, Коперник стал искать в истории астрономии другие взгляды на устройство Вселенной. Ознакомившись с сочинением Цицерона, где тот говорит про Гикета Сиракузского, а также с работой Плутарха, который упоминает о Филолае, он рассматривает гипотезу о движении Земли и становится её сторонником. Движение небосвода теперь он предлагает рассматривать как иллюзию, порождённую суточным вращением Земли. В качестве основного аргумента против такого вращения он называет представление о том, что все тела, притягиваясь к центру Земли, как бы скрепляются друг с другом, а стремительное суточное вращение препятствовало бы этому скреплению, и все тела попросту разлетелись бы в небо, а Земля распалась бы на кусочки. Коперник приписывает данный аргумент Птолемею, однако у последнего он выглядит несколько по-иному и вовсе не относится к суточному вращению Земли. В ответ на этот, непонятно кому на самом деле принадлежащий, аргумент, Коперник говорит, что данное опасение напрасно, ибо движение Земли не насильственное, а естественное – она движется «по природе», распасться же на части может только то, что движется благодаря внешнему воздействию некоторой силы. При этом Коперник ничего не говорит о позиции Аристотеля, согласно которой каждое тело может иметь лишь одно естественное движение, – и если у Земли есть естественное движение к центру Вселенной, то другого естественного движения у неё быть не может. Также Коперник возражает против доводов, что в случае суточного вращения Земли мы не наблюдали бы отвесно падающих тел, а висящие в воздухе тела постоянно двигались бы на запад. Этот довод справедлив только в том случае, если бы вращалась сама Земля, а воздух оставался неподвижным. И Коперник занимает точку зрения, известную ещё во времена Птолемея: воздух также движется вместе с Землёй. При этом возражения Птолемея по данному поводу обходятся стороной.