Энтони Гидденс - Социология. 2-е изд.

Чарлз Марри признает, что в большинстве крупных городов существует низший черный класс. Однако, по его мнению, афроамериканцы оказываются на дне общества в результате той самой политики социальной защиты, которая проводится для улучшения их положения. Это утверждение Марри представляет собой перепев тезиса о культуре бедности. Люди якобы начинают зависеть от социальных подачек, и у них исчезает стимул искать работу, строить устойчивые общины или заключать прочные браки ( Murray 1984).

Отвечая на утверждения Марри, Уилсон повторил и развил свои аргументы, высказанные раньше, снова используя материалы исследования, проведенного в Чикаго. Переселение многих белых из городов в предместья, упадок городской промышленности и другие экономические проблемы городов привели, по его предположению, к высокому уровню безработицы среди мужчин-афроамериканцев. Указанные Марри формы социальной дезинтеграции, включая высокий процент незамужних черных матерей, Уилсон объяснил сокращением резерва мужчин — «потенциальных мужей» (т. е. имеющих работу).

В своей более поздней работе Уилсон исследовал роль подобных социальных процессов в возникновении очагов концентрации городской нищеты, населенных так называемыми «бедняками из гетто». Представители бедняков из гетто — преимущественно афроамериканцы и латиноамериканцы — испытывают многочисленные лишения — от низкого уровня образования и стандартов здравоохранения до разгула преступности. Они страдают также от неблагоприятных условий, порождаемых слабо развитой городской инфраструктурой, включая неадекватный общественный транспорт, сферу обслуживания и образовательные учреждения — что еще больше уменьшает шансы этих людей на интеграцию в социальную, политическую и экономическую жизнь общества ( Wilson 1999).

В центре дискуссии о низшем классе в Соединенных Штатах была проблема его корреляции с таким признаком, как этническая принадлежность. Все отчетливее эта связь обнаруживается и в Европе; тенденции экономического неравенства и социального отчуждения, типичные в наши дни для Америки, укрепляются, по-видимому, как в Великобритании, так и в других странах Западной Европы. Низший класс тесно связан с проблемами расы, этнической принадлежности и миграции. В таких городах, как Лондон, Манчестер, Роттердам, Франкфурт, Париж и Неаполь, существуют зоны крайней нищеты. Гамбург, например, является богатейшим городом в Европе, если судить по среднему индивидуальному доходу; здесь проживает самое большое количество миллионеров, чем где-либо еще в Германии, и вместе с тем на Гамбург приходится самый высокий процент людей, получающих социальную помощь и пособия по безработице — на 40 % больше, чем в среднем по стране.

Большинство бедных и безработных в странах Западной Европы — это исконные жители данных стран, но среди них также много иммигрантов первого и второго поколения, живущих в бедности в запущенных городских районах. Так, например, в Германии, Франции и Италии сложились значительные по величине иммигрантские общины турок, алжирцев и албанцев. Мигранты, приехавшие в Европу в поисках более высоких стандартов жизни, часто вынуждены выполнять случайную низкооплачиваемую работу, дающую мало перспектив на продвижение. Более того, мигранты нередко отсылают заработанные ими деньги домой для помощи оставшимся там членам семьи. Уровень жизни недавних иммигрантов иногда бывает ужасающе низким.

Особенно высока вероятность отчужденности и маргинализации в тех случаях, когда члены семьи мигранта с целью воссоединения семьи присоединяются к нему нелегально. Из-за отсутствия какого-либо официального статуса они не имеют права обращаться за государственным пособием и поэтому лишены возможности рассчитывать на помощь государства для поддержания минимального стандарта жизни; такие люди крайне уязвимы и, попав в бедственные условия в случае кризиса или несчастья, имеют мало надежды на какую-либо помощь и поддержку.

После своих ранних работ, посвященных Соединенным Штатам, Чарлз Марри обратился к Соединенному Королевству. По его мнению, в Соединенном Королевстве пока еще нет четко выделяющегося низшего класса, но он быстро формируется. В него, как полагал Марри, войдут не только члены этнических меньшинств, но и белые из обедневших регионов, где быстрыми темпами идет социальная дезинтеграция ( Murray 1990). Однако работа Марри была подвергнута резкой критике другими социологами, работающими в этой стране.

Одним из социологов, считающих, что мысль о низшем классе, имеющем свою особую культуру, мало обоснована, является Данкен Голли. Анализируя материалы исследования «Инициатива социального изменения и экономической жизни», Голли высказывает мнение об отсутствии существенных различий между представителями рабочего класса и людьми, давно потерявшими работу, в том, что касается их политических взглядов или трудовой биографии. С его точки зрения, вполне возможно, что люди, давно не имеющие работы, испытывают более глубокое чувство отчужденности и обездоленности, но они продолжают отождествлять себя в более широком смысле с рабочим классом. Он обнаружил также, что для людей, долгие периоды времени остающихся безработными, понятие работы представляет большую ценность, чем для других ( Gallie 1994).

Лидия Моррис обследовала распространение бедности в Хартлпуле на северо-востоке Англии. Именно в таких регионах, как Хартлпул, где наблюдался упадок обрабатывающей промышленности и значительный рост безработицы, существует возможность возникновения низшего класса. Тем не менее исследование Моррис не подтверждает факта появления четко выделенного низшего класса. По ее мнению, понятие низшего класса создает слишком упрощенную (и политизированную) картину, не отражающую всей сложности явления, которое представляет собой в современном обществе бедность и социальное неблагополучие.

Моррис изучала три группы безработных рабочих: первую группу составляли супружеские пары, в которых муж был без работы по меньшей мере 12 месяцев; вторая группа включала супружеские пары, в которых муж работал на одной и той же работе по крайней мере последние 12 месяцев, и наконец, третью группу составляли супружеские пары, в которых муж в последние 12 месяцев начал работать на новом месте.

Эти три обследованные группы отдельных людей и семей, по свидетельству Моррис, имели примерно одинаковую степень поддержки извне, на которую они могли опереться. Те, кто был безработным больше года, всё еще занимались поисками работы, у них не возникало отрицательного настроя в отношении работы. Ситуация, в которой оказались эти мужчины, явилась результатом длительного экономического спада в этом регионе, отсутствия у них необходимой квалификации и достаточного количества неформальных контактов, которые могли бы помочь им найти работу в том же регионе. В то же время Моррис установила, что у большинства тех, кто был долгое время безработным, супруги тоже оказались безработными, и что среди их друзей также был очень высок процент безработных. Однако заключение, к которому она пришла, гласило: «Мое исследование не обнаружило прямых доказательств существования особой культуры „низшего класса“» ( Morris 1993, 410).