Марсель Мосс - Социальные функции священного

Отсюда видно, какова отличительная черта освящения в жертвоприношении: посвящаемая вещь служит посредником между жертвователем или объектом, на который должно обратиться полезное действие приношения, и божеством, которому обычно адресуется жертва. Человек и бог не вступают в непосредственный контакт. Этим жертвоприношение отличается от большинства фактов, носящих название кровного договора, в которых благодаря обмену кровью происходит прямое соединение человеческой жизни и жизни божества [18]. То же мы можем сказать о некоторых случаях приношения волос: здесь субъект благодаря отдаваемой части своего тела вступает в прямую связь с богом [19]. Несомненно, эти ритуалы и жертвоприношения находятся в определенной связи между собой, но их надо разграничивать.

Однако такая первичная характеристика недостаточна: она не позволяет отличить жертвоприношение от тех плохо поддающихся определению действий, которым больше подходит название приношения даров. Действительно, не бывает такого приношения даров, где бы освящаемый предмет не оказывался аналогичным образом посредником между богом и человеком, и где человека это посвящение никак не затрагивало бы. Но если жертвоприношение есть, по сути, подношение, то подношения бывают разных видов. Иногда освящаемый объект — это просто приношение по обету (ex-voto): освящение может поставить его на службу богу, но не меняет его природы за счет отнесения к религиозной сфере. Например, первые плоды приносили в храм, но здесь оставляли нетронутыми, и они переходили в собственность священнослужителей. В других случаях, напротив, объект в процессе освящения уничтожается: в случаях принесения в жертву животного преследуемая цель бывает достигнута, лишь когда жертве перерезают горло, или разрубают ее на куски, или предают огню — словом, приносят в жертву. Объект, уничтожаемый таким образом, и есть жертва (victime). Очевидно, что для подношений такого рода следует сохранить название «жертвоприношение». Можно предположить, что различия между этими типами действий заключаются в разной значимости и эффективности. Например, сравнительно с принесением плодов в результате акта жертвоприношения высвобождается значительно большее количество религиозной энергии. Именно поэтому жертвоприношение обладает столь высокой степенью разрушительности, в частности из-за того, что является актом разрушения.

Тогда жертвоприношением следует называть любое подношение, даже растений, когда приношение или, допустим, часть приношения уничтожается — хотя словом «жертвоприношение» принято называть только кровавые жертвоприношения. Это произвольное сужение смысла слова. При прочих равных условиях механизм освящения во всех этих случаях один и тот же, а значит, объективной причины для их разделения нет. Так, древнееврейская мипха (minhâ) — это приношение муки и хлебов [20]. Она сопровождает некоторые жертвоприношения. Итак, это такое же жертвоприношение, как и прочие, так что книга Левит даже не разделяет их [21]. Тут наблюдаются те же ритуалы. Часть мипхи сжигалась на огне алтаря; остаток полностью или частично съедали священники. В Греции [22]некоторые боги принимали на свой алтарь в качестве подношения только растения [23]; таким образом, существовали жертвенные ритуалы без убийства животных. Можно вспомнить и о возлияниях на алтарь молока, вина и других напитков [24]. В Греции их классифицировали [25]так же, как и настоящие жертвоприношения [26]; иногда возлияния даже полностью вытесняли собой жертвоприношения [27]. Индусы до такой степени ощущали идентичность этих различных операций, что отождествили сами объекты подношения, используемые в различных случаях. Все эти объекты они считали живыми существами и соответственно относились к ним. Так, при торжественном жертвоприношении во время дробления зерна зерно умоляют не мстить приносящему жертву за то зло, которое он ему причиняет. Когда лепешки кладут на черепки, чтобы печь, их просят не ломаться [28], когда их режут на куски, умоляют не ранить приносящего жертву и священнослужителей. Во время возлияний молока (а все индусские возлияния делаются молоком или его продуктами) молоко отнюдь не рассматривается как некий неодушевленный предмет. Напротив, для индуса молоко — это и есть сама корова в ее естестве, ее соке, ее плодовитости [29].

Итак, в результате мы подошли к следующей формуле: жертво приношение есть религиозный акт, который посредством освящения жертвы изменяет статус лица, совершающего этот акт, или оп ределенных объектов, которые представляют для него интерес .

Для удобства дальнейшего изложения мы предлагаем выделить два вида обрядов жертвоприношения: такие, в которых жертва непосредственно затрагивает личность жертвователя (личные жертвоприношения), и такие, в которых ритуальное действие непосредственно направлено на объекты, реальные или идеальные (объектные жертвоприношения).

Это определение не только уточняет предмет нашего исследования, но и фиксирует наше внимание на очень важном вопросе: в сущности, оно предполагает единство разных типов жертвоприношений. Таким образом, как мы и дали понять ранее, если мы упрекаем Робертсон-Смита за сведение сущности искупительного жертвоприношения к причащению, то не затем, чтобы заявить об изначальном и неустранимом различии систем жертвенных ритуалов. Однако их единство, будучи вполне реальным, имеет иные истоки, чем те, что представлял себе он.

Однако это первое следствие, как кажется, противоречит тому бесконечному разнообразию форм, которое, на первый взгляд, присуще жертвоприношениям. Поводы для принесения жертв бесчисленны, желаемые последствия весьма разнообразны, а обилие целей оправдывает обилие средств. К тому же ученые, особенно в Германии, обычно подразделяют жертвоприношения на несколько категорий: речь ведется, например, об искупительных жертвах (Sühnopfer), благодарственных (Dankopfer), жертвоприношениях-просьбах (Bittopfer) и т. д. Но в действительности границы между этими категориями подвижны, нечетки, часто неразличимы; одни и те же приемы в той или иной степени встречаются во всех жертвоприношениях. Мы не будем следовать ни одной из обычно применяемых классификаций. На наш взгляд, ни одна из этих классификаций не основывается на методическом исследовании. Не пытаясь изобрести новую, к которой можно было бы отнести те же самые упреки, мы, чтобы составить себе представление о разнообразии форм жертвоприношений, удовлетворимся одной из классификаций, взятых из индуистских текстов.

Наиболее показательна, может быть, та классификация, которая делит их на жертвоприношения по расписанию и жертвоприношения по случаю, или на устойчивые и окказиональные [31]. Окказиональные жертвоприношения — это прежде всего жертвоприношения, относящиеся к таинствам (санскары), то есть сопровождавшие торжественные моменты в жизни людей. Определенное число этих жертвоприношений составляют часть домашнего обряда (представленного в грихья-сутрах): их совершают по случаю рождения ребенка, ритуального пострига, расставания с воспитанником, свадьбы и т. д. Другие входят в торжественный ритуал: это помазание царя и жертвоприношение, придающее религиозный и гражданский статус, рассматриваемый как высший по отношению ко всем другим [32]. Во-вторых, существуют вотивные жертвоприношения, т. е. жертвоприношения по обету, окказиональный характер которых еще более выражен [33]; наконец, лечебные и искупительные жертвоприношения. Что касается постоянных (nityâni) или, точнее, периодических жертвоприношений, то они связаны с определенными моментами времени, не зависящими от желания людей или стечения обстоятельств. Таковы ежедневные жертвоприношения, жертвоприношения новой и полной луне, жертвоприношения сезонных и пастушеских празднеств, жертвоприношения первинок в конце года. И те и другие обычно встречаются и в торжественных, и в домашних ритуалах. Различия между этими типами жертвоприношений обусловлены торжественностью одного и семейным характером другого.