Марсель Мосс - Социальные функции священного

Существует признаки, позволяющие полагать, что оренда действует сообразно символическим классификациям. «Цикаду называют “вызревающей кукурузу”, поскольку она поет в жаркие дни, значит, это ее оренда способствует наступлению жары, в результате чего и созревает кукуруза; “поющий” заяц и его оренда имеют власть над снегом (controlled the snow); даже высота, на которой заяц поедает листья кустарника, определяет высоту снежного покрова зимой (sic)». Поскольку заяц является тотемом клана в одной из фратрий гуронов, этот клан обладает силой вызывать бурю или снег. Таким образом, именно оренда объединяет различные элементы кланов, к которым, с одной стороны, принадлежат заяц, клан, чьим тотемом он выступает, буря, снег, и, с другой стороны, — цикада, тепло, кукуруза. В классификации оренда играет роль связующего звена. Эти тексты дают нам, кроме этого, понимание того, как ирокезы представляют себе причинность. Для них причина — это, по преимуществу, голос. Итак, оренда — это и не материальная сила, и не душа, и не персонифицированный дух, и не энергия, и не власть; Хьют установил, что на самом деле существуют и другие термины для описания подобных идей, а оренду он определяет следующим образом: «Способность или гипотетическая возможность производить те или иные действия мистическим образом».

Известное у алгонкинов, особенно у оджибвеев, понятие маниту по сути достаточно хорошо соответствует нашей меланезийской мане. Слово маниту обозначает, согласно св. отцу Тавене, автору прекрасного, пока еще находящегося в рукописном варианте словаря алгонкинского языка, не просто дух, а одновременно целый класс магических или религиозных существ, сил и качеств (Tesa, Studi del Thavenet, Pise, 1881, p. 17). «Оно означает существо, субстанцию, живое существо; несомненно и то, что в некоторой мере любой одушевленный предмет является маниту. В особенности это слово означает всякое незнакомое существо, для которого не находится подходящего существительного: одна женщина испугалась саламандры, решив, что это маниту; но над ней посмеялись, и назвали животное. Бисер, приобретаемый у белых торговцев, считается чешуей маниту, а такая чудесная вещь, как сукно — его кожей.

Маниту — это человек, способный совершать необычные вещи, шаман — это маниту; растения обладают маниту; и колдун, показывая зуб гремучей змеи, говорит, что это маниту; когда же оказывалось, что яд не убивает, колдун говорил, что маниту покинул этот зуб».

Согласно Хьюиту, у сиу термины mahopa, Xube (индейцы омаха [590]), юакап (индейцы дакота [591]) также означают магические свойства и силы.

У индейцев шошонов [592]слово pokunt, по наблюдениям Хьюта, имеет то же значение, тот же смысл, что и алгонкинское маниту; и Фьюкс (Fewkes), исследователь индейцев группы хопи [593]и моки, утверждает, что у пуэбло [594]в целом подобное понятие является основой всех магических и религиозных обрядов. Муни (Moony), как нам кажется, описывает нечто подобное у кайова [595].

В понятии иауаль [596], характерном для Мексики и центральной Америки, угадывается похожий смысл. Это понятие является здесь настолько стойким и распространенным, что с его помощью пытались определить целую систему религиозных и магических представлений, обозначив ее термином «нагуализм». Науаль — это тотем, обычно личный. Но помимо этого, он включает в себя явления более широкого порядка. Сам колдун тоже выступает как иауаль и называют его иауалли\ иауаль — это, главным образом, его способность к метаморфозам, его метаморфоза и воплощение его души. Тем самым очевидно, что личный тотем, вид животного, ассоциированный с человеком в момент его рождения, видимо, является лишь одной из форм иауаля. Согласно Зелеру [597], этимологически это слово означает «тайное знание»; все эти различные значения и производные от них приближаются к первоначальному значению — мысль и ум. В текстах на языке науатль" это слово обозначает то, что скрыто, спрятано, представлено в ином свете. Таким образом, это понятие нам представляется понятием нематериальной, тайной, самодостаточной силы, то есть той силы, существование которой предполагается в существовании магии.

В Австралии встречается представление того же порядка; однако здесь оно касается ограниченной сферы магии и, прежде всего, черной магии. Племена штата Перт [598] [599]называют ее булъя (Ъоо1уа). В Новом Южном Уэльсе словом кучи (коосЫе) туземцы обозначают злых духов, силы, персонифицированные или безличные, враждебные по отношению к живым людям, — то есть словом, которое, вероятно, имеет то же значение, что и булья. То же касается слова арунгкилта {агипддшЫха) у племени арунта. Эта «злая сила», вызванная колдовскими обрядами, является одновременно качеством, силой и некой вещью, которая существует сама по себе, которую описывают мифы, посвященные, в частности, ее происхождению.

То, что подобные идеи магической среды-силы встречаются достаточно редко, не должно заставить нас сомневаться в их универсальности. Мы очень мало информированы о подобных фактах; уже три века известны ирокезы, но всего лишь год назад наше внимание было привлечено системой представлений об ореиде. Впрочем, это понятие могло существовать и в невыраженной форме: люди имеют не больше необходимости формулировать такие идеи, нежели нужды излагать грамматические правила языка, на котором говорят. В магии, как в религии и языке, действуют в основном неосознанные понятия. Одни народы не выработали четкого осознания этой идеи, другие уже миновали ту стадию интеллектуального развития, когда она могла практически функционировать. И в том и в другом случае, эта идея не может получить адекватного выражения. Одни выхолостили древнее понятие магической силы в части его изначального мистического содержания, и оно стало полунаучным, что имело место в Греции. Другие, создав совершенную догматику, мифологию и демонологию, свели все неустойчивое и неясное в магических представлениях к элементам мифов и всюду, где нужно было объяснять магическую силу, на ее место, по крайней мере внешне, ставили демонов, или метафизические сущности. Так произошло в Индии, где идея магической силы практически полностью исчезла.

Тем не менее мы там еще находим ее следы. Она продолжает существовать в Индии фрагментарно в представлениях о громе, славе, физической мощи, разрушении, судьбе, целительном средстве, свойствах растений. И, наконец, фундаментальное понятие индуистского пантеизма, понятие брахман, как мы полагаем, глубоко связано с понятием магической силы, даже продолжает его, если допустить, что в Ведах, Упанишадах и в индуистской философии понятие брахман идентично. Короче говоря, кажется, что проявляется метемпсихоз идей, начало и конец которого мы видим, но не знаем промежуточных фаз. От самых древних до самых поздних ведических текстов слово брахман среднего рода означает молитву, формулу, заговор, обряд, магическую или религиозную силу ритуала. Более того, маги-жрецы носят имя брахман мужского рода. Между этими двумя словами существует лишь одно различие, безусловно достаточное, чтобы отметить расхождение функций, но недостаточное, чтобы показать противоположность понятий. Брахманская каста — это каста брахманов, которые обладают Брахманом. Люди и боги совершают действия с помощью брахмана, который, в более узком смысле, является голосом. Кроме того, найдено несколько текстов, где говорится, что он является некоей субстанцией, сердцем вещей (ргаЬуаШат), тем, что существует наиболее глубоко внутри: это атхарванические тексты, то есть тексты Веды заклинаний. Но это понятие уже путают с идеей бога Брахмы — имя мужского рода, идущее от грамматической основы слова «брахман». Начиная с теософских текстов, брахман как часть ритуала исчезает и остается лишь метафизический Брахман. Брахман становится активной, отчетливой и имманентной основой всего мира. Брахман — это реальность, а все остальное представляет собой не более чем иллюзию. Из этого следует, что всякий, кто перенесется в лоно Брахмана мистическим способом (йога: — «единение») становится йогижш, йогишвара, сиддха, то есть обретает магическую силу (вісісіїїг. — «получение») и тем самым оказывается способным создавать миры. Первичный, всеобъемлющий, обособленный, наделенный душой и безразличный принцип вселенной — Брахман. Это квинтэссенция всего. Это к тому же тройная Веда, а также и четвертая, то есть это и магия и религия.