Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Ошибкой было бы считать, что А. де Токвиль склонен усматривать в демократической власти большинства прежде всего негативные стороны Напротив, он постоянно подчеркивает соответствие демократии духу и нравам американского общества, что делает ее действенной и жизнеспособной, отмечает, что именно демократия раскрепощает скрытые в человеке неограниченные силы и возможности, обеспечивающие благополучие отдельных людей и общества в целом. «В демократической республике, — пишет он, — большие дела вершатся не государственной администрацией, а без нее и помимо нее. Демократия — это не самая искусная форма правления, но только она подчас может вызвать в обществе бурное движение, придать ему энергию и исполинские силы, неизвестные при других формах правления. И эти движения, энергия и силы при мало–мальски благоприятных обстоятельствах способны творить чудеса. Это и есть истинные преимущества демократии» 497 497 Токвиль А. де. Указ. соч. — С. 192. .

Более того, при наблюдавшейся в Европе дискредитации всех базовых принципов «старого порядка», авторитета церкви, монархии и аристократии и прозорливо предвидимой французским интеллектуалом альтернативы ее дальнейшего политического развития, не допускающего иного выбора, кроме как между демократией и тиранией (что на практике в XX в. обернулось формами тоталитарных режимов: коммунистического В. Ленина — И. Сталина в СССР, фашистского Б. Муссолини в Италии, национал–социалистического А. Гитлера в Германии или деспотически–авторитарных — Б. Франко в Испании, А. Салазара в Португалии, подобного им А. Пиночета в Чили), он отдает решительное предпочтение демократии.

«Если нам не удастся, — пишет он, — постепенно ввести и укрепить демократические институты и если мы откажемся от мысли о необходимости привить всем гражданам идеи и чувства, которые сначала подготовят их к свободе, а затем позволят ею пользоваться, то никто не будет свободен — ни буржуазия, ни аристократия, ни богатые, ни бедные. Все в равной мере попадут под гнет тирании. И я предвижу, что если со временем мы не сумеем установить мирную власть большинства, то все мы рано или поздно окажемся под неограниченной властью одного человека» 498 498 Там же. — С. 237. .

«Если люди, — констатирует А. де Токвиль, — действительно достигли такого порога, за которым либо все они станут свободными, либо превратятся в рабов, либо приобретут равные права, либо будут лишены всех прав», постепенное развитие демократических институтов следует рассматривать «не как наилучшее, а как единственное имеющееся у нас средство для сохранения свободы». И далее: «Слов нет: желания демократии изменчивы, ее представители грубы, законы несовершенны. Однако, если на самом деле вскоре не будет существовать никакой середины между господством демократии и игом одного человека, разве не должны мы всеми силами стремиться к первой, вместо того, чтобы добровольно подчиняться второму? И если в конце концов мы прийдем к полному равенству, разве не лучше быть уравненными свободой, чем деспотизмом?» 499 499 Там же. — С. 237. .

Устойчивость Североамериканского Союза при подчеркиваемой слабости федерального правительства самого по себе А. де Токвиль усматривает не только во взаимодополняемости экономик Севера, Юга и Запада, причем обладающий флотом Север выступает торговым посредником между США в целом и остальным миром, но и в общности ценностей, идей и мотиваций граждан всех штатов, т. е., как сказали бы мы сегодня, в их цивилизационном единстве.

«Общество, — справедливо подчеркивает он, — возникает, когда люди имеют одинаковые взгляды и мнения о многих вещах, когда многие события вызывают у них одинаковые впечатления и наводят на сходные мысли» 500 500 Токвиль А. де. Указ. соч. — С. 272. . Именно это наблюдается в США. При том, что у них существует несколько вероисповеданий, американцы едины в своем отношении к религии. У них имеются политические разногласия, но царит полное единство относительно основных принципов управления обществом. У них одинаковые взгляды на демократию, свободу и равенство, прессу и право создавать политические объединения, на суд присяжных и ответственность власти перед народом. То же согласие наблюдается и в жизненных, в частности, моральных убеждениях, которые лежат в основе их поведения и повседневной жизни.

У англоамериканцев, к тому же, есть особое чувство гордости, отличающее их от всех прочих народов. «В течение пятидесяти лет, — констатирует французский интеллектуал, и сегодня, в значительной степени, можно сказать то же самое, — жителям Соединенных Штатов без конца твердят, что они являются единственным религиозным, просвещенным и свободным народом. Тот факт, что до настоящего времени демократические учреждения с успехом функционируют только у них... порождает в них огромное самомнение. Им даже близка мысль о том, что они являются совершенно особыми людьми» 501 501 Там же. — С. 273. . А в качестве основных черт характера англоамериканцев он называет «стремление к благосостоянию и предприимчивость» 502 502 Там же. — С. 295. .

Однако было бы ошибочно, как это часто делают, полагать, что бурный экономический рост США в период от завоевания независимости до Гражданской войны определялся сугубо частным предпринимательством. Огромную роль в экономической жизни Северной Америки того времени играло государство. Уже в конце XVIII в. здесь оформились два подхода к вопросу о роли государства в экономической жизни: Т. Джефферсона, отстаивавшего интересы плантаторов и фермеров и полагавшего, что государственное вмешательство должно быть минимальным, и А. Гамильтона, выражавшего интересы поднимавшейся торгово–промышленной буржуазии, нуждавшейся в протекционизме и всемерной поддержке со стороны правительства.

В целом же, отмечает А. М. Шлезингер, отцы–основатели в экономических вопросах стояли на позициях доминировавшей в их время теории меркантилизма, предполагавшей активное участие государства в экономической жизни, и «отнюдь не были рьяными приверженцами нерегулируемого рынка, точно так же, как и неограниченной свободы предпринимательства.

От них мы, скорее, унаследовали сочетание частной инициативы и государственного регулирования, именуемое в наши дни смешанной экономикой» 503 503 Шлезингер А. М. Указ. соч. — С. 316, 317. .

Государственное регулирование экономики в США с самого начала ставило себе целью содействовать экономическому развитию страны. Этой цели в начале XIX в было подчинено и введение протекционистских тарифов, и финансирование строительства имеющих общенациональное значение портов, каналов и дорог, и разработка с последующим внедрением в жизнь долгосрочных комплексных планов экономического развития. Правомерность государственного вмешательства в экономику никем под сомнение не ставилась, и деловой мир с одобрением воспринимал правительственную поддержку 504 504 Там же. — С. 322. .