Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Конгломератная (с наличием «советских», «европейских», традиционных и в ряде стран собственно мусульманских элементов) цивилизационная сущность общественного устройства постсоветских государств является первоосновой менее эффективного осуществления экономических реформ в регионе СНГ, чем в моноцивилизационном Китае или же в четко сориентировавшихся на европейские ценности Центральной Европе и Прибалтике.

В настоящее время достаточно трудно оценить доминанты будущих цивилизационных основ экономических систем в разных странах СНГ. По крайней мере в ряде из них явственно прослеживается сохранение, как в Беларуси, или возрождение, как в России, многих элементов прежней «советской» модели хозяйствования, а в других (новых независимых государствах преобладанием мусульманского населения) — усиление роли традиционных факторов воздействия на общественно–экономические процессы. Определенное значение в перспективе может сыграть усиление внешнего давления на эти страны, связанное с их вступлением во Всемирную торговую организацию и с повышением уровня взаимодействия с Европейским Союзом.

Коллапс экономики СССР поразил многих, тем более на фоне происходившего в те годы стремительного взлета недавно отсталых стран Восточной и Юго–Восточной Азии, в частности — Китая. Оказалось, что, в отличие от последних, народнохозяйственная система Советского Союза, даже при наличии высокого научно–технического потенциала, так и не смогла приспособиться к новым вызовам.

В противоположность этому, как отмечает Ю. Н. Пахомов, новейшие информационные технологии дали Западу, не говоря уже о Дальнем Востоке, новое дыхание. Оказалось, что компьютеризация, взятая на вооружение, открывает широчайшие горизонты для предпринимательского кругозора. Она сделала одинаково эффективными и мелкие, и большие предприятия, обеспечила очередной ренессанс саморегулирования. Более того, в условиях равного доступа к электронной информации небольшие и средние фирмы оказались более мобильными и способными к необходимым, соответственно требованиям времени трансформациям.

По мере усложнения социально–экономической жизни устойчивое развитие все в большей степени обеспечивается соединением механизмов рынка с регулирующей ролью государства, которое на Западе стало очевидной реальностью после Мирового экономического кризиса и Великой депрессии конца 1920‑х — начала 1930‑х гг. Затем в западной (и, тем более, дальневосточной японского образца) экономике в качестве дополнительного, вошедшего в органический симбиоз с рыночными механизмами, фактора стабильности начинает выступать государство с его колоссальными возможностями воздействия на социально–экономическое развитие страны.

Подобным объединением рыночных и государственных регуляторов Советский Союз не владел. Принцип государственной организации был самодовлеющим. Отсюда — неспособность к трансформации экономики страны. СССР держался, пока экономика была простой, экстенсивной и, соответственно, адекватной грубым командным механизмам. Но когда условия изменились, когда экстенсивный тип воспроизводства должен был уступить интенсивному, а количественные подходы — качественными (как то уже произошло в странах мир–системного ядра), советская экономическая система, оказавшаяся неспособной к эволюции, обанкротилась 725 725 Пахомов Ю. Н., Крымский С. Б., Павленко Ю. В. Пути и перепутья современной цивилизации. — К., 1998. — С. 238. .

Времена «перестройки» были ознаменованы страстным желанием большинства граждан СССР, в особенности их образованной, сосредоточенной в городах части, обновления. В экономической плоскости это означало переход к рынку, а в социальной — демократизацию. Однако, вопреки ожиданиям рубежа 1980‑х — 1990‑х гг., вместо подъема уровня жизни (как это было в Китае вследствие проведения рыночных реформ) с развалом СССР произошло его стремительное падение, невиданный для мирового времени обвал производства, натурализация обмена, тотальное (из–за мафии, коррумпированного чиновничества, налогов, неплатежей и т. д.) блокирование свободного движения капиталов и ресурсов, ослабление регулирующей роли денег.

Предполагавшийся прорыв в сторону Запада информациональных стран мир–системного ядра не состоялось. Более того, вопреки ожиданиям, ценой социально–экономических трансформаций, которые осуществлялись в соответствии с указаниями МВФ и других международных финансовых учреждений, имели место не только катастрофические падение и распад производства, но и тотальное разрушение науки, культуры, систем гуманитарного жизнеобеспечения, включая образование и здравоохранение, интеллектуальная и физическая деградация народов постсоветского пространства.

Россия, Украина и прочие постсоветские государства в начале 1990‑х гг. оказались в состоянии системного кризиса. Он был обусловлен как предшествующим, советским периодом их истории, так и просчетами (не говоря уже про откровенно преступные действия многих представителей постноменклатурных властвующих сообществ) тех, кто взялся реформировать командно–административную экономическую систему соответственно основопологающим принципам неолиберально–монетаристской идеологии. Из отмеченных выше и ранее проанализированных Ю. Н. Пахомовым 726 726 Там же; Пахомов Ю. Н., Крымский С. Б., Павленко и др. Цивилизационные модели современности и их исторические корни. — К.; 2002. Глобалізаційні трансформації і стратегії розвитку, 1998; Глобалізація і безпека розвитку. К.; 2001 и др. причин, монетаристская программа реформ привела к краху народнохозяйственных комплексов большинства стран СНГ.

В относительно лучшем состоянии оказались те, кто имел большие запасы пользующихся спросом на мировом рынке природных ресурсов, прежде всего энергоносителей — нефти и газа (Россия, Туркменистан, Азербайджан, Казахстан), но и их ВВП в течение 1990‑х гг. существенно сократился по сравнению с предыдущими временами. К тому же потребление за счет экспорта энергоносителей приближало их экономики к схеме функционирования народнохозяйственных комплексов нефтедобывающих стран (преимущественно таких коррумпированных и плохо обустроенных, как Венесуэла и Нигерия, нежели традиционалистски–авторитарных с высоким уровнем жизни населения — типа Саудовской Аравии, Кувейта и Объединенных Арабских Эмиратов). В модернизацию и информационализацию экономики (при некотором исключении российского ВПК в последние годы) полученные от импорта энергоносителей средства практически не вкладывались. Значительная часть, если не большинство полученных от экспорта средств перетекала за границу на личные счета олигархов.