Юрий Пахомов - Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Подобное (разумеется, с собственной национальной спецификой) наблюдалось и в других постсоветских государствах СНГ, в частности, во второй по размерам территории и третьей по численности населения стране — Казахстане. В нем в течение 1‑й пол. 1990‑х гг. ВВП сократился на 39%, а в соседних Таджикистане (охваченном длительное время гражданской войной) — на 62%, в Кыргызстане (послушно выполнявшем рекомендации МВФ) — на 49%, в Туркменистане — на 30%, а в Узбекистане (наименее прислушивавшемся к советам МВФ и открыто заявившем о своей ориентации на китайский образец реформирования) — на 18% 734 734 Румер Б. Экономика центрально–азиатских государств: реалии, проблемы, перспективы // www.caapr.kz/show.php.pf140802–01.htm . . Однако при сохранении многих отрицательных тенденций в последние годы, по сравнению с серединой 1990‑х гг., в Казахстане и всех среднеазиатских государствах были отмечены признаки экономического роста. Уже в 2000 г. годовой прирост ВВП в Казахстане составил 10%, в Туркменистане — 18, в Таджикистане — более 8, в Кыргызстане — 5 и в Узбекистане — 4%.

В целом по постсоветскому Центральноазиатскому региону в последние годы динамика макроэкономических показателей является положительной. Но примечательно, что наибольший рост происходит именно в богатых нефтью и газом Туркменистане и Казахстане, тогда как в Таджикистане, после катастрофического падения, экономический рост объясняется главным образом относительной внутриполитической стабилизацией после прекращения вооруженного конфликта, а менее богатые природными ресурсами, пользующимися повышенным спросом на мировом рынке, Кыргызстан и Узбекистан оказались по темпам экономического развития позади своих соседей. С завершением строительства Каспийского трубопровода появилась возможность транспортирования нефти к порту Новороссийска, что позволило Казахстану увеличить объем экспортных поставок сырой нефти. Потенциально такая перспектива открывается и перед Узбекистаном, где в 2001 г. в нефтегазовый комплекс было направлено 22,9% общего объема инвестиций и кредитов 735 735 Джангужин Р. Н. Указ. соч. — С. 5. .

Итак, как и в России, Нигерии и Венесуэле, в постсоветской Центральной Азии видим становление сырьевой модели экспорта, при которой позитив от прибылей при условиях изменения конъюнктуры на мировом рынке и объемов иностранного инвестирования (непосредственно зависимых от социально–политической стабильности в получающих их странах) в любой момент может обернуться негативом. При условиях сырьевой экспорториентованной экономики непродолжительные периоды быстрого экономического роста могут резко смениться периодами не менее стремительного экономического спада, тем более, что полученные от продажи нефти, газа и других полезных ископаемых средства здесь, как и в России, не столько вкладываются в национальную экономику, сколько оседают на счетах постноменклатурных приватизаторов национального богатства в заграничных банках. Ведь в Казахстане и, в еще большей степени, в постсоветских государствах Средней Азии и Закавказья злоупотребления во время форсированной приватизации наиболее прибыльных сфер экономики были еще более беспардонными, грубыми и откровенными, чем в России и Украине.

Ни в одном из государств СНГ до конца не было осуществлено разделение власти и собственности. Сгруппировавшиеся в конкурирующие кланы и «группы интересов» олигархи провели приватизацию и переориентацию экономики в свою пользу с целью скорейшего получения сверхприбылей. Но сравнительно с Россией или Украиной, не говоря уже о Беларуси, в Центральной Азии и Закавказье этот процесс приобрел более отвратительные формы. Следствием стало утверждение в большинстве случаев авторитарно–коррумпированных режимов, органически связанных с лидерами легального и нелегального (теневого) бизнеса.

Накануне и, тем более, после распада СССР экономика Казахстана требовала коренной структурной перестройки. Но, как и в России или Украине, в основу экономических реформ была положена неолиберальная монетаристская модель перехода к рынку, в соответствии с которой роль государственных рычагов регулирования была сведена к минимуму. Здесь, как и в большинстве других постсоветских стран, рассчитывали, что рыночные механизмы автоматически начнут регулировать ситуацию и обеспечат экономический рост. Но это было невозможно в принципе, тем более в стране с полным преобладанием добывающей промышленности и сельского хозяйства, при низком уровне развития перерабатывающих областей 736 736 Джангужин Р. Н. Указ. соч. — С. 56. .

В постсоветские годы отраслевая структура экономики Казахстана, сложившаяся во времена СССР, еще больше упрочилась. Об этом, кроме прочего, свидетельствует направленность прямых иностранных инвестиций. Наиболее привлекательными для инвесторов являются области Западного Казахстана, где сосредоточены наибольшие месторождения нефти и газа. При этом при возрастании добычи нефти в 2001 г. до 800 000 барелей в день 70% ее экспортируется. Инвесторы также проявляют интерес к месторождениям меди, железа, марганца и угля в Центральном Казахстане, а также золота и полиметаллов в Восточно–Казахстанской области. Соответственно, в 2002 г. инвестиции в добычу углеводородного сырья составляли более 2,1 млрд долл., меди — 206,7 млн, полиметаллов — 185,5, железа и марганца — 110,5, золота — 43,7, хромитов — 38,9, алюминия (бокситы) — 22,7, урана — 25,4 млн долл 737 737 Джангужин Р. Н. Указ. соч. — С. 69. .

При наличии в республике большого количества полезных ископаемых, пользующихся повышенным спросом на мировом рынке, соблазнительной становится жизнь за счет их эксплуатации. Это имеет определенные положительные последствия для текущего потребления обычного гражданина. В долларовом эквиваленте в Казахстане в 1999 г. была наиболее высокая среди стран СНГ среднемесячная зарплата (91,8 долл.), которая в 2001 г. выросладо 100 долл., а в следующем году достигла отметки Ибдолл. При этом уровень зарегистрированной безработицы составлял лишь 3,9% 738 738 Там же. — С. 68. . Но добывающая, с акцентом на нефтегазовый комплекс, экономическая специализация Казахстана, при невнимании к сфере наукоемкого информационального производства, обусловливает увеличение отставания страны от уровня передовых государств мир–системного ядра, закрепляя за ней сырьевой статус.

Такая экономическая политика в Казахстане, как и во многих других государствах СНГ, начиная с России, не в последнюю очередь определяется и поведением «нового класса» национальных компрадоров. Как констатирует Р. Джангужин, впервые за свою историю казахстанское общество столкнулось с элитами, которые отдают предпочтение имитаторской и плагиаторской активности, ориентированной на скорейшее получение сверхприбылей и не берущей на себя никаких обязательств перед собственным народом. Возникший класс (и это относится не только к Казахстану, но в значительной степени и к России, Украине и другим постсоветским государствам) изначально не отождествляет себя со своим народом: он хранит свои капиталы, имеет недвижимость и дает образование своим детям за границей. Соответственно, долгосрочные перспективы своей страны и ее народа остаются за пределами его интересов 739 739 Там же. — С. 467. . Это ведет к стремительному увеличению пропасти, и не только социально–экономической, а и социокультурной, между квазиглобализованной верхушкой, принадлежащей к планетарному сверхклассу богатеев, и общества практически повсюду на пространствах СНГ.