Режи Дебре - Введение в медиологию

Отсюда следует — ибо Воплощение обязывает, — что всякий, кто посвящает себя передаче, ipso facto [195] Тем самым ( лат .). — Прим. пер. становится секретарем организации. Такая фатальность прочитывается в истории клерков [196] Во французском языке слово clerc означает «клирик» и «клерк». — Прим. пер. былых времен и сегодняшнего дня (что далеко от поучительных качеств этой профессии). Несмотря на предположение того, что интеллектуал является «чистым духом» — выгодный камуфляж, как и чрезвычайно обманчивый термин «интеллектуализм», — канонизированный великий клирик — это прежде всего собиратель людей и строитель Ордена (подумаем сегодня об Opus Dei [197] Так называемая «Персональная прелатура святого Креста и Католической Церкви», основана в Испании в 1928 г. Хосемарией Эскрива. Учит, что повседневные дела — это путь к святости. — Прим. пер. ). В противоположность изолированному и отрешенному мыслителю, спускающемуся в мир из монахов, интеллектуал — это активист злободневности, и мандат интеллектуала как посредника Божьего среди грешников, посредника Истории среди воинствующих борцов, посредника-правозащитника среди потребителей, состоит в исполнении роли go-between [198] Посредника, связующего звена, третейского судьи ( англ .). — Прим. пер. между Идеей и людьми, легитимным и реальным. Этот воплотитель превращает абстракцию в программу или в совет (принцу, Папе или генеральному директору). Раздираемый между небом и землей, кельей и уличной манифестацией, наш гибрид отличается острым чувством соотношения сил. Публицист (или оратор, или проповедник) создает федерацию, иерархизирует, интегрирует, отлучает. Такова функция «интер», человека как медиума [hommédium], превращающая его волей-неволей в работника аппарата: в посредника [ intermédiaire ] , в интер претатора одних перед другими, вмешивающегося [intervenant] в злободневные дела. Передача — не времяпрепровождение для девицы. Зачастую передача доходит до превращения чернил в кровь (свою или чаще — других). Фразер, о котором говорят, что он витает в облаках, — на самом деле дотошный, как нельзя более прагматичный (и не слишком симпатичный в осуществлении своих функций) тактик. Слова e du cateur [воспитатель] и con du cteur [вожатый, вожак] — как мы помним — одного корня; и не столь уж далеко от директора школы до главаря банды (как сегодня сказали бы: сети), или от влиятельного человека до человека железного. Парадигма апостола Павла, Кальвина или Лютера в этом отношении как нельзя более красноречива, однако сюда можно добавить и более светские и современные имена (Фрейда, который был своим собственным апостолом Павлом, Ленина, этого апостола Павла для Маркса — если говорить только о покойниках).

Кто может предположить, что Страсть к посредничеству — всего лишь прогулка ради здоровья?

Теперь мы можем вскрыть живот медиума , чтобы представить его как своего рода анатомический срез. И тогда мы узнаем, зная, из чего состоит операция передачи, во что она превращается в наших исследованиях. Это пояснение (временное и поддающееся усовершенствованию) производится всего лишь с одной целью: осветить полумрак. Потому что — идет ли речь о людях или об идеях — все, что соотносится с наитием [infusion] или распространением [diffusion] и на что мы ссылаемся в таких терминах, как «влияние», «аура», «авторитет», «излучение» и т. д., остается темными явлениями, наполовину скрытыми в очарованных, волшебных или пагубных полуосвещенных зонах, что располагаются у границ метафоры и внушения; вплоть до Ренессанса в них господствовали оккультные силы магии (сумеречные области, по которым любил бродить Эдгар По — для него исток всякого движения состоит в мысли). Это объяснение или свертывание произойдет за счет известного «расколдовывания» (цена всякой педагогики).

Медиум — выскажем предварительное предостережение — не есть ни вещь, ни исчислимая категория предметов, на которые можно навесить ярлыки, глядя издали и невооруженным взглядом. Это место и функция в диспозитиве переноса. Повторим: медиум никогда не задан, это понятие должно разрабатываться случай за случаем и смотря по ситуациям. Медиум не смешивается с тем, что обозначается как «медиа» ( музей есть общепризнанный медиум «произведения искусства»). А служит медиумом для В, когда В случается благодаря А и развивает свои последствия через посредство А. Когда объект х, каковой не является медиумом ни сам по себе, ни во всех своих связях, фигурирует в функции медиума, то это как раз результат конкретного анализа. Например, кафе, коллоквиум или академия могут по тому или иному конкретному случаю послужить «медиумом», если только они послужат конститутивным вектором для складывания некой сферы коллективного влияния (например, идейного течения), играя роль матрицы для «наделения телом» какого-либо духа (что не мешает кафе оставаться местом, где утоляют жажду; коллоквиуму — местом, где скучают; а академии — местом, где говорят друг другу любезности).

Медиум, подобно Христу или королю из династии Капетингов, обладает двойственной природой , или двойным телом. Точнее говоря, медиум представляет собой телесность не в меньшей степени, чем материальность. В нем есть инструмент, и в нем есть жест, личный или коллективный; грань ОМ ( организованная материя ) и грань МО ( материализованная организация ). Алфавитное письмо, к примеру, является (техническим) процессом, социальная передача которого предполагает, с одной стороны, бумагу, перья самописцев, книги (неодушевленные передатчики), а с другой — школу, издательства, обучающие организации (одушевленных передатчиков). Здесь материальные носители информации предстают с самого начала взятыми, схваченными в («частных» или «публичных») организационных отношениях со стратегической функцией (офисы, центры, предприятия, кассы, комиссии, институты и т. д.). Стало быть, циркуляционный блок всякой эпохи имеет две части: одну — видимую, и другую — невидимую. Первая соответствует его материальной, или инструментальной, грани; вторая — грани институциональной, или органической. Напомним (гл. I), что, помимо оснастки (ОМ), именно присутствие или отсутствие организации (МО) отличает факт передачи (перенос информации во времени) от простого акта коммуникации (перенос информации в пространстве). Или еще: передача есть коммуникация, сообщение (информации) плюс сообщество (информантов и информируемых). Как говорит об этом Бернар Стиглер, «кто — ничто без что , но и что — ничто без кто». При этом кто обозначает не индивидуального субъекта , но именно: семью, школу, колледж, партию, клуб, министерство, ассоциацию и т. д. Отсюда еще одно различие: в противоположность акту коммуникации, передача никогда не бывает (только) межличностной. Чаще всего она способствует отношениям уже организованного деятеля (который может быть одиноким, но был сформирован неким коллективным «телом», к которому он принадлежит) и адресата, подлежащего организации или инкорпорированию (если он уже не включен).