Макс Вебер - Избранное. Образ общества

Веберовское оправдание такого образа действия будет рассмотрено несколько позднее.

Веберовская точка зрения состояла, в особенности, в той идее, что религиозные новшества невозможны без способности к удивлению, а эта способность увеличивается там, где люди переживают великие события, не будучи вовлеченными в технический прогресс цивилизации. Это хороший пример того, что он подразумевал под важностью объяснительного понимания (Verstehen) для социологического исследования. Такой тезис может быть проверен, но его нельзя сформулировать с помощью современных способов исследования. Можно добавить, что собственные работы Вебера по методологии и обширная литература на эту тему не проливают свет на эти обобщения. В отдельных работах Вебер обычно ссылался на них с помощью таких фраз, как «согласно общему правилу» или «как известно».

Что касается последнего вопроса, см.: Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft. Tübingen, 1925, S. 255–256, где Вебер писал о том, что система, с помощью которой ближневосточный царь и его бюрократия контролируют центральную ирригационную систему в стране и, следовательно, способность «создать мир из ничего» внушала идею всемогущего божественного правления. Египетские и вавилонские жрецы выступали против монотеистического вызова существующим божествам; само существование жречества стало отождествляться с почитанием этих божеств. Тем не менее иудейская концепция божества частично отражала образ великого царя.

Насколько я понимаю, Вебер не останавливало я подробно на каждом аспекте этой процедуры, он просто констатировал, что аналог «системы» не применим к обществу. Практически он выразил это проще: если установлено, что X (например, монотеизм) гармонирует с Y (например, централизованное регулирование рек и ирригационной системы в абсолютной монархии, как в Египте), найду ли я пример того, что X не гармонирует с Y, но гармонирует с Z (например, монотеизм в условиях постоянной угрозы иностранного нападения, как в Древней Иудее)? Интеллектуальный импульс, лежащий в основе этой процедуры, есть убеждение в том, что X не обязательно должен гармонировать с Y, так как существует явное доказательство обратного, и, таким образом, необходимо объяснить взаимозависимость между X и Y там, где она существует. В этом плане сравнительный подход подчеркивает специфику причинных связей в обществе, которую Вебер затем анализировал с точки зрения степени родового сходства между социальными структурами и идеями.

Вебер придавал особую важность термину «Antrieb», что означает «порыв», а не «одобрение». (См. Protestant Ethic, р.97). Поучительно, однако, что Вебер не использовал термин «Anreiz», или «побуждение», что было бы более точно, поскольку проблема состояла в конечном счете в той степени, в какой ориентация кальвинистской доктрины и пастырской практики стали внутренне присущи верующим, т. е. превратились в их порыв. Даже в своих ответах на критику первых работ Вебер предложил использовать многообразие терминов, которое, по–видимому, свидетельствует о неясности, носящей соответствующий уровень абстрагирования в данном случае. В одном месте он говорил о существовании этой «побудительной силы» (Vorhandensein dieser «Triebkraft»), в другом он утверждал, что его труд посвящен вопросу о том, «не создал ли определенный тип религиозности у своих приверженцев психологическое предрасположение (Vehikel)…которое хорошо подходило для создания типичной линии поведения», в третьем месте он ссылался на вопрос о том, привела ли религиозная доктрина «психологическое вознаграждение» (psychische Prämien) в соответствие со своими заповедями (См.: Antikritisches zum'Geisf des Kapitalismus //Archiv für Sozialwissenschaft, 1910. Bd. XXX, S. 191; Antikritisches Schlusswort… Op. cit. 1910, Bd. XXX. S. 582–583). Можно привести еще многие другие подобные синонимы, и поскольку каждый из них имеет свое логическое обоснование, само их число говорит о том, что Вебер не разрешил эту проблему.

From Мах Weber: Essays on Sociology. N. Y., 1947, p.294. Вебер использовал этот типологический метод в ряде различных случаев, и его манера называть все «идеальными типами» лишь вызывает замешательство. В цитированном отрывке он ссылается на концептуализацию религиозных идей; в другом месте он использует аналогичные «преувеличения и упрощения» с особой точки зрения в отношении социальных групп, таких, как китайские грамотеи, или организаций, как например, индийские касты. Во всех этих случаях его понятия произведены от особых исторических образований, отличных от таких понятий, как искра божья или пророчество, получаемых из сравнительного изучения множества различных исторических образований. Эти последние понятия в свою очередь отличаются от таких моделей, как «рынок со свободной конкуренцией». Подробнее изложение этого и других различий см.: Schelting A. Max Webers Wissenschaftslehre, Tübingen, 1934, S. 329–335, 353.

Все эти сослагатепьные конструкции помогают избежать обвинения в применении к обществу в целом или отдельным его частям таких атрибутов, как постоянство, интеграция и пр

См. аналогичное высказывание у Шельтинга (Op.cit.), а также у Fischoff Ер. The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism – The History of a Controversy // Social Research, 1944, vol. XI, p.73.

Haller W. The Rise of Puritanism. N. Y., 1938, p.169. Анализ этой главной проблемы с точки зрения психоанализа см.: Pfister О. Christianity and Fear. L, 1948

Эту часть работы Вебера пришлось опустить в предыдущем томе. См.: Agrarverhältnisse im Altertum // Gesammelte Aufsätze zur Sozial und Wirtschaftgeschichte. Tübingen, 1924, S. 1–288. (Макс Вебер. Аграрная история Древнего мира. Пер. под ред. и с предисловием Д М. Петрушевского. М., 1925.)

From Мах Weber: Essays on Sociology. N. Y., 1947, p.193–194. Многие формулировки Вебера аналогичны, в особенности в его политической социологии с ее контрастом между личным и институциональным божественным даром, между родовой наследственностью и феодализмом; а также между формальным и существенным рационализмом. Некоторые теоретические объяснения этого подхода рассматриваются в: Bendix R., Berger В. Images of Society and Problems of Concept–Formation in Sociology // Llewellyn Cross/ ed. Evanston, 1959, p.92–118.

Рационализм имеет для Вебера по крайней мере три различных смысла. Как предмет исследования рационализм был важен как выражение индивидуальной свободы, что лучше всего подходило к эре капитализма и было созвучно ему лично. Во–вторых, рационализм был для Вебера синонимом ясности; социальная наука возможна лишь на основе концептуальных различий, не имеющих точной копии в социальной реальности. Фраза, что все номинально отличные явления на самом деле незаметно переходят друг в друга, постоянно повторяется в трудах Вебера. В-третьих, существуют открытия Вебера, относящиеся к процессу рационализации. В этом смысле этот термин имеет ряд существенных значений, в зависимости от жизненной сферы исследования процесса. Так, например, Вебер считает систематизацию верований аспектом религиозной рационализации, однако затем он проводит различие между систематизациями, например, этическим и нормативным прорицательством. Или же он рассматривает сведение к принципам причин, относящихся к принятию решений в каждом отдельном случае, как аспект правовой рационализации, а затем анализирует различные процедуры такого сведения у английских и римских юристов Ценность исследования Вебера заключается в анализе множества различных значений «рационализации» в различных сферах человеческой деятельности.'Несмотря на то что Вебер часто упоминает эти различные значения как проявления одного всеобщего процесса, его анализ исторических оснований «рационализации» и ее возможных иррациональных последствий не допускает мысли, что для него этот процесс либо неизбежен, либо совершенно ясен или необратим.