Уильям Уорнер - Живые и мёртвые

Передовая статья, помещенная на первой странице местной газеты «Геральд», написанная незадолго до второго избрания Бигги на пост мэра ее влиятельным редактором, весьма уважаемым и солидным господином из высшего среднего класса, выражавшим мнение Уровней Выше Обычного Человека, — прекрасный образец того, каким образом Бигги преобразовывали в злодея. Сдержанности и снисходительности как не бывало; в используемых символах преобладают глубокая обеспокоенность и враждебность. В статье, озаглавленной «КЛАССОВЫЕ ЧУВСТВА РАЗРУШАЮТ СООБЩЕСТВО», м-р Джонс обращался к городу:

«Любой человек, ради достижения личной цели возбуждающий в родном городе классовые чувства, в определенном смысле враг общества. Недостаточно сказать, что он не является хорошим гражданином. Он несомненно оказывает дурное влияние на сообщество. Там, где он обязан был укреплять доброе чувство общности, он его разрушает. Он пробудил ничем не оправданные чувства зависти и вражды. Он настроил один район города против другого района, одну религию против другой религии, одну расу против другой расы.

Все классы нашего города, чтобы достичь успеха, нуждаются друг в друге, и тот, кто пытается посеять вражду между ними, должен быть отвергнут. По сути он вонзает кинжал в грудь города. Тот, кто добивается политических побед, разжигая предрассудки, связанные с расой, социальным положением и религией, тот предает высшие интересы своего города».

В этой передовице и во многих других статьях Бигги подвергался осуждению не только как человек, оказывающий дурное влияние на свое сообщество, разрушающий добрые чувства, которые, как предполагалось, здесь все друг к другу питали, и возбуждающий вражду и зависть, но и как предатель своего города, пытающийся ввергнуть его в хаос, посеяв в нем классовую вражду и тем самым «вонзив кинжал в его грудь». Не может быть никаких сомнений, что большинство людей, принадлежавших к классам выше уровня простого человека, а также многие представители низшего среднего класса видели в Бигги злодея, который, пробуждая подспудную враждебность и язвительный смех в низших классах, тем самым подрывал основы их самоуважения, престижа и власти, как принадлежащих к более высоким социальным слоям. Хотя в других контекстах они могли по достоинству оценить и отчасти в самом деле ценили его юмор, в разгар битвы им было нелегко наслаждаться бойцовским искусством Бигги. Мнение, что каждый человек, разжигающий враждебные чувства низших классов по отношению к высшим, является врагом народа, было сотни раз практически буквально повторено в ходе первых двух победных кампаний, в течение первых двух сроков пребывания Бигги на посту мэра и в ходе последующих выборов, на которых он потерпел поражение [76 с ].

Любые открытые проявления классового чувства рассматривались как брешь в моральном кодексе и основополагающей вере американцев. Один из обвинителей Бигги заявлял:

«Этот самозваный защитник простого народа пытается поднять своих последователей против тех, кто лучше обеспечен земными благами. Этот демагог пытается заставить бедных почувствовать, что богатые — их враги. Его успех опирается на пропаганду того, будто люди, живущие на лучших улицах, враги бедноты. Как бы ни обстояло дело где-нибудь в другом месте, здесь этого нет. Богатых и бедных объединяет общая любовь к Янки-Сити. И тот. кто поднимает жителей Ривербрука на борьбу с жителями Хилл-стрит, обманывает своих слушателей и является врагом общества».

Можно было бы предположить, что непосредственная деятельность Бигги в качестве общественного деятеля Янки-Сити и Соединенных Штатов в целом — его выступления, участие в публичных мероприятиях, членство в жюри конкурсов красоты, обращения по радио к большим аудиториям, а также появление в многочисленных выпусках новостей — не оставляла ему возможности посвящать достаточно много времени обязанностям мэра и ввязываться в новые ссоры со своими старыми врагами. Это, безусловно, не так, ибо уже в самом скором времени он оказался втянут в свой самый серьезный конфликт, и конфликт этот вылился в сражение, принесшее ему еще большую известность по всей Америке и внесшее огромный вклад в создание тех публичных символов, которые окончательно скрыли от людских глаз реального Бигги. Пройдемся еще раз по истории, имевшей место сразу же после его первого избрания, дабы увидеть в изменчивом зеркале прессы эпизоды, уже рассмотренные под другим углом зрения.

В статье, озаглавленной «ДИКИЕ СЦЕНЫ НА ЗАСЕДАНИИ ГОРОДСКОГО СОВЕТА» и снабженной подзаголовком «ПОЗОРНЫЕ ВЫПАДЫ МЭРА ПРОТИВ ЧЛЕНОВ СОВЕТА В ДИСКУССИИ О ВЫРУБКЕ ДЕРЕВЬЕВ», местная газета «Геральд» сообщала: «Вчера вечером городской совет, после диких и бурных сцен собравшийся в здании совета на свое очередное заседание накануне летнего отпуска, проголосовал за то, чтобы отказать в разрешении на вырубку деревьев перед владением Томаса Игнатиуса Малдуна на пересечении Конститьюшн-авеню и Хилл-стрит». В статье рассказывается о спорах, разгоревшихся после того, как Бигги вновь представил свое прошение о разрешении вырубить вязы и построить бензоколонку. Газета сообщала:

«Мэр сказал: «Были времена, когда я, случалось, приходил сюда, и на меня не обращали никакого внимания. Теперь я хозяин и могу говорить, сколько угодно. Как мэр я заявляю: эти деревья будут вырублены». В ходе дебатов один из старейших членов совета выразил мэру протест против замечаний личного характера, касающихся некоторых его противников. «Сядьте», — прорычал мэр, затем еще раз: «Сядьте», — и повременив немного, член совета, улыбаясь, подчинился. «Я здесь хозяин, — кричал мэр, — и буду управлять этим городом еще два года». Мэр уверил, что срубит деревья, дабы расчистить дорогу прогрессу».

На следующий день та же газета сообщила:

Сегодня рано утром началось уничтожение деревьев, окружающих поместье мэра Малдуна на пересечении Хилл-стрит и Конститьюшн-авеню. Мэр лично следил за происходящим».

Рядом с этой новостью расположилась в две колонки редакционная передовица. Она была озаглавлена:

«Трудно поверить, но мэр города, не получивший разрешения сделать то, что служило бы лишь его личным интересам и усугубило бы демонстративное неповиновение закону, мэр, акция которого вызвала протест у людей, живущих в непосредственной близости от места действия, и шла вразрез с общественным мнением, пошел напролом, открыто пренебрег законом и чувствами общественности и лично взял дело в свои руки.