Кевин Макдональд - Введение в Культуру Критики

Ностальгические и извинительные овертоны в отношении еврейских левацких движений прошлого заметны в недавних воспоминаниях так называемых «детей красных подгузников», включая и тех, кто со временем избавился от своего левацкого мировоззрения. Например, «Комми» Рональда Рэдоша (2001а) описывает всеохватывающий и всеобъемлющий мир еврейского радикализма его юности. Его отец принадлежал к классической фасадной организации коммунистической партии под названием Лига Объединенных Профсоюзов. Рэдош был прилежным сыном, с лихорадочным энтузиазмом принимаясь за любое дело, несущее на себе печать одобрения партии, посещал партийный летний лагерь и городскую Нью-Йоркскую среднюю школу для «красных подгузников» (известную как «Маленькая Красная Школа для маленьких Красных»), и участвовал в юношеских фестивалях, скопированных с экстравагантных советских оригиналов. Одна распространенная шутка того времени очень много говорит о еврейской атмосфере в Партии: «Какие еврейские праздники вы отмечаете?» «День рождения Пола Робсона и Первое Мая». Лишь после того, как левацкие соратники отвергли и забаллотировали Рэдоша за публикацию «Комми» , в которой он установил вину Джулиуса Розенберга, Рэдош начал ставить под сомнение левацкую веру. Рэдош показывает, что академические департаменты истории до сих пор являются апологетическими бастионами для крайне левых. Многие академические историки, включая Эрика Фонера, президента Американской ассоциации историков, а в прошлом еще одного «ребенка в красном подгузнике», избегали Рэдоша из-за его находок. Рэдош пишет о «рефлекторной ненависти к американской системе», пропитывающей левацкие движения. Это на самом деле «рефлекторная ненависть» — ненависть, которая, как это обсуждается в КК , происходит в гораздо большей степени из их еврейской идентификации, чем из каких-либо объективных недостатков американского общества. Тем не менее, несмотря на свою сдержанность по отношению к левацким движениям его юности, Рэдош изображает мотивации еврейских коммунистов как идеалистические, даже если те использовали «идеологические аргументы с целью рационализации советских преступлений и обеспечения поддержки советской внешней политики американцами» (Рэдош 2001b).

Несмотря на массивные доказательства чрезвычайно значительного еврейского участия в этих движениях, ни одна еврейская организация не принесла извинений, и лишь очень немногие еврейские интеллектуалы попросили прощения за роль евреев в коммунизме. Более того, мы видим противоположные тенденции — идеализацию писателей из «черных списков» и продолжающееся изображение американских коммунистов как невинных идеалистов, раздавленных репрессивным маккартизмом. Из-за того, что во многих коммунистических обществах постепенно набрали силу анти-еврейские движения, еврейские организации сегодня изображают евреев как жертв коммунизма, а не как критически важный элемент в его восходе к вершине могущества, и не как силу, неразрывно связанную с господством смертоносного террора, спущенного с привязи этими режимами, и не как защитников Советского Союза на Западе. Забыты в этой истории миллионы смертей, принудительный труд, и подавление любого несогласия на пике еврейской власти в Советском Союзе. Вспоминаются лишь анти-еврейские тенденции позднего коммунизма.

Как и 15-й век в Испании, 20-й век в Европе и в Западном мире стал еврейским веком, потому что евреи и еврейские организации были интимно, но решительно вовлечены во все важные события. Если я прав в утверждении, что еврейское участие было необходимым условием для большевицкой революции и ее смертоносных последствий, то тогда можно спорить, что евреи оказали массивное влияние и на более поздние события. Ниже я предлагаю «альтернативную историю», т. е. историю, какой она могла бы быть, если бы определенные события не произошли. Например, в «Печали Войны» альтернативный историк Найэл Фергюсон весьма убедительно доказывает, что если бы Англия не вступила в Первую мировую войну, то Германия разгромила бы Францию и Россию и стала бы доминирующей державой Европы. Вероятно, что царское правительство было бы низложено, но революция привела бы к конституционному правительству, а не к большевицкому режиму. Гитлер не пришел бы к власти, потому что немцы своей победой в войне успешно реализовали бы свои национальные амбиции. И, следовательно, не случилось бы как Второй мировой, так и Холодной войны.

Но, конечно же, эти события произошли. Но мы можем попытаться исследовать, что могло бы случиться в отсутствие еврейского участия в большевицкой революции. Мой аргумент развивается следующим образом:

1) Предполагая, что Первая мировая война имела место, и что царское правительство стало чрезвычайно слабым, то представляется разумным ожидать, что в России произошли бы драматические изменения. Однако, в отсутствие еврейского участия, изменения в России могли бы привести к конституционной монархии, к республике, или даже к националистической военной хунте, которая имела бы широкую народную поддержку среди великорусского большинства, а не к диктатуре с господством этнических чужаков, особенно евреев и «евреизированных не-евреев», выражаясь языком Линдеманна (1997). Такая революция не стала бы откровенно марксистской, и, следовательно, она не привела бы к появлению государства, санкционировавшего войну против своего собственного народа и его традиционной культуры. Идеология большевицкой революции приговорила к уничтожению целые классы людей; и действительно, массовые убийства были характерной чертой коммунизма, где бы он не приходил к власти (Куртуа и др. 1999). Осуществление массовых побоищ было облегчено тем, что лидерами революции были этнические чужаки, не обремененные чрезмерной симпатией к русскому и другим наиболее пострадавшим народам.

2) Консерваторы по всей Европе и в Соединенных Штатах верили, что евреи были ответственными за коммунизм и большевицкую революцию (Бендерский 2000; Мейер 1988; Нолте 1965; Жайковский 1974). Еврейская роль в левацких политических движениях была повсеместным источником анти-еврейских настроений, не только среди национальных социалистов в Германии, но и среди множества не-еврейских интеллектуалов и политических фигур. Действительно, в годы после Первой мировой войны, британские, французские, и американские политические лидеры, включая Вудро Вильсона, Дэвида Ллойд-Джорджа, Уинстона Черчилля и лорда Балфура, верили в ответственность евреев, и такие же настроения были обычными в военных и дипломатических истэблишментах этих стран (см. Жайковский 1974, стр. 166ff; см. также Главу 3 КК ). Например, в 1920 году Уинстон Черчилль изложил стереотипное представление о том, что евреи стоят за «глобальным заговором с целью низвержения цивилизации». Роль евреев в большевицкой революции «определенно очень велика; возможно, она перевешивает вклад всех остальных факторов». Черчилль отметил преобладание евреев среди лидеров большевиков (Троцкий, Зиновьев, Литвинов, Красин, Радек) и среди тех, кто отвечал за «систему [государственного] терроризма». Черчилль также отметил, что евреи играли выдающуюся роль в революционных движениях в Венгрии, Германии и Соединенных Штатах. Идентификация евреев с революционным радикализмом вызывала огромную озабоченность среди военных и политических лидеров Западной Европы и Америки (Бендерский 2000; Жайковский 1974). Более того, как отмечалось выше, факт глубокой вовлеченности евреев в большевизм в частном порядке признавался и внутри еврейских активистских организаций. Люсьен Вольф, известная фигура на стыке английского и еврейского истэблишментов, отмечал, что «я слишком хорошо знаю историю евреев в Европе и роль евреев в большевизме, чтобы не осознавать всей опасности, происходящей от постоянного отрицания роли евреев в революции. В Европе без революции не было бы прогресса, и я часто писал и давал лекции — и буду делать это снова — прославляя евреев, помогавших столь нужному делу» (Жайковский 1974, стр. 172).3)