Виктор Венский - Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста

— Да, именно это и произошло. Честно говоря материальных оснований вовлечения меня во множество уголовных и иных дел у Ларисы не было. Мою долю квартиры обещали мне погасить ее сын Александр и брат Виктор. Мог это сделать и один Александр. Но она жестко воспротивилась этому. У меня сразу же возникло ощущение, что она живет от суда к суду, получая допинг на каждом заседании. Она чрезвычайно расстраивалась, когда я мог себе позволить не ходить на заседания, посылая туда своего адвоката. Она всячески при каждой встрече пыталась оскорбить, зацепить меня, чтобы создать хоть какой-то канал обмена энергиями между нами. Судя по всему ей катастрофически не хватало энергии. Ее сыновья с ней не жили. Друзей она всех подрастеряла, особенно с началом судов. Оставались только внуки, из которых она тянула энергию и те, бедные, из-за этого постоянно болели.

Реальные обстоятельства дела

Дело возбуждено Ларисой по «событиям», когда мы еще не расстались. Я съехал с нашей квартиры 1 июня 2004 года. Она утверждала, что я ее якобы избил 2 марта, а также 23 и 27 апреля 2004 года. А до этого якобы избивал несколько раз в год все 14 лет совместной жизни.

Я со своей стороны 01.06.04 даже не знал, что мне уготовано, и не догадывался, что Лариса уже сфабриковала три справки из судмедэкспертизы. Тем более, что расставались мы внешне нормально. За месяц до этого я сделал ремонт ванной и туалета, что обошлось мне в круглую сумму (Лариса с 2001 по 2004 год не работала, боялась выходить на работу после дела № 1), в 2000–2001 я написал ей кандидатскую по психологии, защитил от ее имени патент на всё НЛП. Кстати, один только этот патент позволил бы ей безбедно жить до глубокой старости, однако у нее не хватило ума им в последствии воспользоваться. Оставил ей денег на оплату аренды ее рабочего кабинета, на оплату квартиры на три месяца вперед. Оставил просто так на жизнь 15 000 рублей.

Ее старший сын, Сергей, помог мне погрузить мои вещи в машину. Через пару дней я приехал с цветами и тортом на прощальный ужин. Я не хотел войны, считая, что «плохой мир, лучше любой войны». Лариса даже предложила мне заняться сексом на прощание, но в то время я уже встретил другую женщину, а Лариса давно не трогала никаких струн моей души. Действительно, сложно хорошо относиться к человеку, которого часто видишь с перекошенным злобой лицом, в момент истерик, происходящих на ровном месте, что в последнее время становились регулярными. Может этому способствовали ее занятия магией, а может начали сказываться гены отца-алкоголика. По крайней мере, ее брат Виктор говорил мне, что мужчины у них в роду всегда хорошо пили, но никогда не были сволочами, что совершенно не относится к их женской линии (позже, проверив на мне, Лариса, попыталась отобрать квартиру и у своего брата, пользуясь тем, что ее половина принадлежала их родителям).

После расставания, я еще несколько раз приезжал в дом к Ларисе по ее просьбе, то подкрутить дверцы шкафов, то для обсуждения списков раздела имущества. Несколько раз обсуждали проблемы раздела вещей на природе — на пляже. Оба любили плавать. В основном причины встреч были надуманы с ее стороны. Она просто пыталась по максимуму обобрать меня до нитки, прикидываясь бедной и несчастной. К тому же, в отличии от меня, как выяснилось в последствии, она в целом очень хорошо подготовилась к разводу: сфабриковала заранее справки, фиксирующие синяки, которые ни я, никто из соседей и подруг не видел, как выяснилось позже; собрала и спрятала все квитанции и чеки на купленные совместно вещи и т. д. Я конечно чувствовал, что на меня надвигается нечто черное, но не придавал этому значения. На улице теплое лето, истеричка осталась в прошлом и жила далеко от меня, а рядом была другая любящая и понимающая женщина.

Перед моим отъездом мы собрали семейный совет, с участием ее старшего брата Виктора. На нем решили, что за мой вклад в их семью мне выплатят треть стоимости нашей квартиры. Правда ее сын, Александр, попросил растянуть эти выплаты на год, с чем я согласился.

Первый гром, когда я заподозрил, что со мной играют не честно, прогремел в конце июня. Я собрался с Натали, моей девушкой, съездить к Черному морю отдохнуть, стал искать свою банковскую карточку и не нашел. Пошел в офис банка, и там выяснилось, что на моей карточке ноль. Конечно, я сразу же понял, что деньги сняла бывшая жена. Я ей тут же позвонил. Она не отпиралась. Когда я спросил, почему она украла мою банковскую карточку, она ответила, что хочет нам купить на эти деньги авиабилеты к морю, в Абхазию, где мы прежде не раз отдыхали вместе, аргументируя это тем, что мы же еще формально не в разводе. Я естественно сказал, что мы давно расстались и к морю я с ней не собираюсь и не поеду. Попросил вернуть деньги, но получил отказ. В дальнейшем на суде она отказалась от своих слов, что украла мою карточку, сначала она говорила, что я ее сам потерял, затем, что это моя девушка ее у меня украла. Кроме ее слов по телефону, прямых доказательств ее кражи у меня не было, а ее слова я к сожалению не записал на магнитофон.

Второй раз бывшая семья подвела меня в лице приемного сына Александра, которому я занял в 2003 году $7500, естественно, без каких либо расписок. Когда я попросил его вернуть мне деньги или хотя бы половину, тот сказал, что весь долг отдал матери, с нее и спрашивай. Здесь Александр явно поступил не как мужчина. Лариса же отказалась обсуждать со мною этот вопрос.

И наконец, когда я завел с Ларисой разговор о компенсации доли нашей квартиры, о чем у нас была договоренность, она ответила, что денег не будет, а если я не выпишусь из квартиры, то она возбудит в отношении меня уголовное дело. Именно в это время, я впервые услышал о существовании справок, якобы подтверждающих мои избиения. Но поскольку реально я ее не избивал, я пропустил эти сведения мимо ушей. Она мне предложила выбор: либо я выписываюсь из квартиры и она не дает ход заявлению, которое она уже отдала в милицию, или же будет долгое-долгое разбирательство и если даже меня не посадят, поскольку она естественно знала, что факта избиения не было, то, по крайней мере, мне попортят нервы, карьеру и уволят с работы.

Возвращаясь к тому времени, мне жаль, что я не записал этот наш разговор на магнитофон. Я был слишком самонадеян, я был уверен, что если я ничего не делал, то это быстро выяснится. Но, к сожалению, я жестоко ошибался.

Позиция суда

Это дело было возбуждено в 2004 году, приговор я получил в 2009 году. Дело рассматривалось в мировом суде Советского района г. Новосибирска, затем в районном суде этого же района на апелляции. Суд приговорил меня к 1,5 годам условно с испытательным сроком в 1 год. Кассация в областном суде оставила решение суда в силе, Верховный суд также подтвердил «правильность» приговора, никак не обратив внимания на мои аргументы и доводы.