Сергей Алексеев - Общая теория права. Том I

Они, как и принципы права, не менее социально и юридически значимые элементы структуры правовых систем.

Правда, в юридической литературе дозволения и запреты, а вместе с ними и позитивные обязывания рассматриваются обычно в качестве способов (методов.) правового регулирования. Что же, такой подход к указанным правовым явлениям весьма конструктивен и в последующем он будет использован и в данной книге (I.17.5). В то же время при указанном подходе остается открытым вопрос: какова субстанция дозволений и запретов? Что они представляют собой по своим структурным характеристикам?

Ответы на поставленные вопросы не представляли бы никакой сложности, если бы дозволения и запреты так же, как и позитивные обязывания, выражались только в конкретных юридических нормах — дозволительных, запрещающих, обязывающих.

Но все дело в том, что в отличие от позитивных предписаний, бытие которых действительно не выходит за пределы конкретных юридических (обязывающих) норм, дозволения и запреты, выражаясь в конкретных дозволительных и запрещающих нормах, в то же время имеют в праве свое собственное бытие, занимают в его структуре свое высокозначимое место, выступают в виде общих и притом исходных нормативных регулирующих начал.

При подробном и основательном анализе того или иного участка правового регулирования всегда можно определить, построено ли регулирование на общем запрете или же на общем дозволении. Например, в советском праве регулирование отношений, связанных со сделками по имуществу граждан, базируется на общем дозволении (со строго регламентированными исключениями из указанного общего начала); регулирование же сверхурочных работ основывается на общем запрете (опять-таки с установленными в законе исключениями из этого общего начала).

Что же представляют собой общие дозволения и общие запреты?

В какой-то мере они напоминают принципы права, сходны с ними по ряду черт. Как и принципы права, они могут быть охарактеризованы в качестве исходных нормативно-руководящих начал, выраженных в конкретных нормах, притом таких начал, которые играют в правовой системе определяющую роль. И все же общие дозволения и общие запреты заметно отличаются от принципов права. В отличие от последних они не могут рассматриваться, как идеи, общие положения. Они активные, регулирующие элементы правовой системы, принадлежащие к волевой стороне содержания права, элементы, которые лежат в основе того или иного участка правового регулирования и от которых зависит юридический строй, сам порядок юридического регулирования — общедозволительный или разрешительный (I.17.6.). Да и вообще общие дозволения и общие запреты, видимо, — главное, что придает праву его определяющее качество — общеобязательную нормативность.

Отсюда можно предположить, что общие дозволения и общие запреты расположены еще «глубже» в структуре права, нежели принципы. Соотношение общих дозволений и общих запретов, их удельный вес, направленность образуют своего рода исходную (с юридической стороны) схему, «скелет» всей правовой системы. Такую схему, такой «скелет», которые выражают общую и первичную ее юридическую конструкцию. Само формирование правовых систем как целостных) организмов идет прежде всего по пути утверждения того, что дозволено и что запрещено. На создаваемый таким путем каркас всего правового организма наращивается весь многообразный массив конкретных юридических норм.

Общие дозволения и общие запреты вместе с принципами права (а также законностью) можно отнести к первичным социально-политическим и одновременно общеюридическим началам, которые, выражая первичную нормативность права, непосредственно воспринимают импульсы, идущие от экономики, политики, всей социальной жизни. И именно через систему общих дозволений и общих запретов, так же как через систему правовых принципов, через законность, право оснащается социально-политическим и юридическим содержанием, соответствующим данным господствующим отношениям.

Общие дозволения и общие запреты, их место в правовой системе, их социальная и юридическая природа — все это нуждается в дальнейшем тщательном изучении. Уже первые шаги, сделанные в изучении общих дозволений и общих запретов, свидетельствуют, что перед нами необычный компонент правовой системы, который, судя по всему, позволяет проникнуть в самые глубины структуры права, где раскрываются основы его нормативности и отчетливо проявляются связи права с экономикой, политикой, другими сферами социальной жизни.

Возможно, рассматриваемые правовые явления нуждаются в объединенном, в совокупном изучении совместно с принципами права и началами законности. Не случайно все они имеют столь важное значение для понимания нормативности права, относятся к глубинным компонентам его структуры, ближе всего расположены к его основам, к экономике, к политической жизни общества, к их объективным закономерностям. Причем именно при сопоставлении общих дозволений и общих запретов, принципов права, начал законности могут быть, надо полагать, раскрыты качественные особенности указанных явлений, их взаимовлияние, взаимодействие. Можно предположить, в частности, что принципы права преимущественно выражают интеллектуальную сторону содержания права, общие дозволения и общие запреты — преимущественно его волевую сторону, начала законности — общий «дух» правовой системы. Такое предположение многое объясняет в данных юридических явлениях, в том числе и то, что общие дозволения и общие запреты обладают значительной регулятивной энергией, принципы права являются всепроникающим для правовой действительности свойством, а начала законности — важнейшей, определяющей чертой правовой системы.

1. Государственное принуждение и право. Правовое принуждение.

2. Виды мер правового принуждения.

3. Юридические санкции.

4. Юридическая ответственность.

5. Защита права.

6. Правовое принуждение — правоохранительное отношение — процессуальные формы.

Право — это гетерономное социально-классовое образование, общеобязательный регулятор, действие которого поддерживается принудительной силой государства [274] В.Н. Кудрявцев пишет: «Представление об обязательности права складывается из идеи о его социальной ценности плюс понимания наличия мер государственного принуждения, гарантирующих исполнение закона» (Кудрявцев В.Н. Право и поведение, с. 131). .

Отсюда нераздельная связь права и государственного принуждения, которая с предельной четкостью выражена в знаменитых ленинских словах о том, что право — ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права.