Джон Брокман - Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Практикующий невролог, Нью-Йорк; драматург, автор пьес Charter Мembers («Учредители»), The Gold Ring («Золотое кольцо») и других.

Закон экономии, известный также как «бритва Оккама», сам по себе еще не заслужил похорон, однако у этого подхода к реальности имеются некоторые проблемы. Согласно этому подходу – «не следует множить сущности без необходимости», – более предпочтительной должна быть более простая из двух конкурирующих теорий. Это закон активно применяется в философии и науке и зачастую используется в качестве литературного приема. Именно закон экономии лежит в основе хорошей детективной литературы. Одним из тех, кому удавалось писать такую литературу лучше всего, был врач Артур Конан Дойл, который довел принцип «бритвы Оккама» до совершенства в рассуждениях своего известного литературного героя Шерлока Холмса. Одно из самых известных правил Холмса звучит так: «Отбросьте все невозможное. То, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни оказался».

Однако если рассматривать закон экономии как некий абсолют, то он начинает давать сбои. И вовсе не потому, что он устарел, а потому что сложности реального мира ставят перед ним все больше вызовов. С моей точки зрения – а я практикующий врач, специалист в области клинической неврологии, – следование этому полезному правилу (которое лично для меня всегда было руководящим принципом) может легко привести к возникновению слепых зон и ошибок в суждениях.

Давайте рассмотрим случай 79-летней женщины, которая жаловалась на проблемы с чувством равновесия – из-за его нарушений она несколько раз падала. Случившееся можно было объяснить возрастом; однако мне было необходимо принять во внимание и несколько других факторов из ее истории болезни – диабетическую невропатию, снижавшую чувствительность в ногах пациентки, а также сжатие шейного отдела спинного мозга, также приводившего к слабости ног. Помимо этого у нее имелись проблемы со слухом и длинная история прерывистых головокружений.

Более того, больная была скандинавского происхождения, и ее проблемы могли быть каким-то образом связаны с генетическим наследием – нехваткой витамина B 12. К тому же в ее случае витамин усваивался еще хуже обычного, поскольку она принимала лекарства от кислой отрыжки. Нужно отметить, что нехватка витамина сама по себе способна привести к нейропатии и дегенерации спинного мозга.

В подобных клинических условиях закон экономии терпит неминуемое поражение, и я сомневаюсь, что даже великий Холмс (которому посчастливилось быть вымышленным персонажем) смог бы связать все эти факты воедино. Для правильного лечения этой пациентки мне пришлось использовать «изречение Хикама», своего рода профессиональный контраргумент для принципа «бритвы Оккама». Афоризм доктора Джона Хикама, умершего в 1970 году, звучит довольно просто: «Пациент может иметь так много диагнозов, сколько он или она захочет».

Важность закона экономии для наших рассуждений не подлежит сомнению. Этот закон восходит к греческим философам, а те унаследовали его от своих предшественников – и я подозреваю, что человек смог развиться как вид именно потому, что предпочитал простоту сложности. Стремление к единственности и простоте кажется нам очень соблазнительным и приносит большое удовлетворение. Однако временами мы должны вспоминать и изречение Хикама, представляющее собой один из вариантов принципа изобилия. Этот принцип также восходит к древнегреческой философии и гласит, что если Вселенная близка к совершенству, то она должна обладать и максимальной степенью изобилия – в том числе что она должна включать максимально возможное разнообразие всех вещей.

С учетом сложности, непоследовательности, неоднозначности и неопределенности, формирующих нашу реальность, нам не стоит ограничивать себя использованием лишь одного из этих ценных инструментов анализа. Нам нужно стремиться к тому, чтобы наши позиции подвергались сомнению. Нам не следует закрывать глаза на аргументы наших противников, иные точки зрения и конфликтующие данные. Для того чтобы принимать лучшие решения, нам следует использовать соответствующую эвристику. Также нам не стоит забывать об интеллектуальной честности как основополагающем принципе мышления, помогающем нам справляться с хитроумными кознями, которые замышляет окружающий нас мир.

Профессор психологии, Северо-Западный университет; ученый-исследователь, нейробиолог, Общеклиническая больница штата Массачусетс, Гарвардская медицинская школа.

Эссенциализм – это представление, согласно которому каждая из знакомых нам категорий – коты и собаки, пространство и время, эмоции и мысли – имеет некую основополагающую суть, делающую их тем, кто или что они есть. Подобное убеждение – барьер на пути научного понимания и прогресса. К примеру, ученые-биологи до Дарвина считали, что каждый вид имеет основополагающую сущность – физический тип, отклонения от которого считались ошибкой природы. Дарвин бросил вызов этой эссенциалистской точке зрения, указав, что вид – это концептуальная категория, состоящая из различных особей, а не ошибочных отклонений от некоего идеального индивидуума. Даже когда идеи Дарвина были приняты, эссенциализм еще долго не сдавался, поскольку биологи объявили основой всех живых существ гены (а это вполне соответствовало взглядам Дарвина на вариативность в пределах вида). В наши дни мы знаем, что экспрессия генов регулируется средой, и это открытие – после многочисленных споров – привело к смене парадигмы в области биологии.

В физике, до появления Эйнштейна, ученые размышляли о пространстве и времени как об отдельных физических параметрах. Эйнштейн опроверг этот подход, объединив пространство и время и показав, что с точки зрения наблюдателя они относительны. Но даже после этого мы видим примеры эссенциалистского мышления в физике – например, когда какой-нибудь студент задает вопрос: «Если Вселенная расширяется, то куда она расширяется?»

В моей области науки, в психологии, все еще свирепствуют эссенциалистские идеи. К примеру, многие психологи определяют эмоции как типы поведения (например, крыса в страхе застывает на месте, а в ярости атакует). Эти исследователи считают, что каждая эмоция запускается автоматически по своей собственной схеме, так что схема, запускающая определенное поведение (атаку или замирание на месте), – это та же схема, что запускает эмоцию (гнев или страх). Когда другие ученые смогли показать, что в действительности крысы ведут себя по-разному в ситуациях, вызывающих страх: они могут и замереть, и убежать, и даже атаковать – то эта непоследовательность была «объяснена» тем, что у страха, мол, имеется множество разных типов, каждый из которых обладает своей собственной сущностью.