Сергей Кучеренко - Хищные звери леса

И все-таки мать нашла его. Пасечник рассказывал: "Как-то вижу, Сашка после купания в полынье возится в снегу, сушится, а к нему подплыла взрослая выдра и тихо свистнула. Он вздрогнул, обернулся, и они этак с минуту изучали друг друга. Потом старая ласково замяукала, захоркала, запищала — вроде бы что-то рассказывает ему. И он пошел к ней. Стали обнюхиваться, говорить по-своему… Сжалось мое сердце, первым делом захотелось застрелить взрослую, и мало-пулька-то висела рядом, да потом устыдился: мать ведь с сыном" после долгой разлуки нежданно-негаданно встретились… Увела она его. Через неделю, видел я по следам, прибегал мой Сашка к дому, но меня не было, дверь была заперта. Мать от избы его уволокла, да, видно, потом увела подальше от пасеки. Я потом часто думал: какое счастье, что не выстрелил тогда в выдру. Уж больно эти звери умны, смелы и, можно сказать, интеллигентны. И знаешь — все надеюсь: придет Сашка повидаться со мной, придет. Ведь я же ему как внучику дедушка".

Нет, я решительно верю, что со временем, и, быть может, очень скоро, люди повсеместно перестанут охотиться на выдр! Стоит ли губить такое великолепное и полезное, дружественное животное!

Такая мера давно назрела: не только в других странах, но и во многих, если не во всех регионах Советского Союза, численность выдры сократилась угрожающе. Их трех ее подвидов два — кавказская и среднеазиатская — включены в Красную книгу СССР. Обыкновенной выдры в таежных сибирских и дальневосточных реках еще не настолько мало, чтобы немедленно бить тревогу, но уже и не так много, чтобы не подумать о запрете на охоту.

Я помню, сколько было выдры на Сихотэ-Алине в середине 60-х годов. Теперь ее там в 10 раз меньше, как, впрочем, и на Сахалине, Камчатке, в Приамурье.

Было это зимой в горах Сихотэ-Алиня. Я взобрался на крутой приречный утес и выбирал ракурс для съемки заснеженной долины, как вдруг насторожился, услышав шум приближающегося зверя. И действительно, прямо ко мне мчалась кабарга. Не трудно было догадаться, что она искала спасения от преследователей именно на том утесе, где я стоял, но освобождать его было поздно. Кабарга метнулась вдоль склона горы, а через несколько мгновений за нею промчались три харзы. Одна бежала выше кабарожьего следа, другая — по нему, а третья прыгала ближе к реке. Бег их был стремителен, прыжки 2-3-метровые, животные легко перемахивали через валежины, оставляя за собой снежные вихри.

Та харза, что неслась выше кабарожьего следа, на моих глазах стремительно взбежала на полуповаленный ясень и, задержавшись на его вершине, чтобы решить, что делать дальше, легко спрыгнула с 10-метровой высоты, пролетела стрелой по дуге метров пятнадцать и исчезла в снежной коловерти. А через минуту все стихло.

Зная, что кабарге трудно спастись от зорких и упрямых харз, я решил по следам прочитать все, что произошло потом.

Кабарга стремилась завернуть в гору, потому что со своими сильными и длинными задними ногами вверх по склону она бежит быстрее харз, но одна из хищниц все время оттесняла ее вниз к реке, где кабарга была бы беспомощна. И харзытаки "прижали" свою жертву к берегу, выгнали на наледь, а там охота быстро закончилась.

Я увидел их издали: на льду, слегка припорошенном снегом, резко виднелись пестрые харзы, темно-бурая кабарга и алые пятна крови. Звери уже успели отведать свеженины и тянули добычу к берегу…

Харза — типичный представитель горно-лесной фауны Амуро-Уссурийского края. Кроме Приморья и Приамурья, в Советском Союзе она не живет нигде, если не считать ее редких заходов из Китая в Забайкалье. Родина харзы — страны Юго-Восточной Азии, а потому этого зверя иногда называют непальской куницей. Она и относится к семейству куньих.

По сложению тела она напоминает нашу русскую куницу, только размерами значительно крупнее. Самцы весят до 6, самки — до 4 килограммов. Длина тела у самца 50–72, редко до 80, у самки — 45–62 сантиметра. Хвост у харзы длинный и тонкий, составляющий примерно две трети длины тела. Благодаря такому хвосту шустро бегающая по деревьям харза смахивает на мартышку. Тело ее вытянутое, гибкое и сильное, шея длинная, голова небольшая, остромордая, ноги умеренной длины со слабо опушенными лапами и острыми круто загнутыми когтями.

Мех этого хищника короткий, жесткий, блестящий и очень пестрый и в общем красивый: верхняя часть головы черно-бурая, на шее и на спине приобретает буровато-желтый, золотистый оттенок, а ближе к хвосту вновь становится черно-бурым. Подбородок и нижняя губа белые, горло и грудь оранжево-золотистые, бока и живот ярко- желтые, лапы и хвост черные. Почти все цвета радуги, но в каком гармоничном сочетании! Яркая, характерная для тропических животных окраска!

Разницы между летним и зимним цветом меха у харзы нет, да и вообще отличия небольшие: зимняя шерсть у нее сравнительно короткая, жесткая и гладкая, подшерсток далеко не столь густой и теплый, как у северных родственников по семейству. Подушечки лап почти голые. Все это еще раз подтверждает, что харза — выходец из теплых стран, и ей, южанке, в зимних снегах Амуро-Уссурийского края живется нелегко. Глубокоснежных районов она определенно избегает, так как в снегу, особенно рыхлом, проваливается по грудь.

Харза любит селиться в долинах рек, где снегу всегда меньше, чем в горах, постоянные наледи облегчают передвижение, обилие валежин и дуплистых деревьев способствует устройству гнезд. Да и живности в долинных лесах гораздо больше, чем по склонам гор, особенно в пихтово-еловых таежных лесах, которые харза определенно не любит. Однако это вовсе не значит, что она обитает только в долинах рек.

Харза

Харза, если она не спит, пребывает в непрестанном движении. Быстро бегает по земле, замечательно ловко лазает по деревьям. Благодаря острым когтям и удивительно подвижным длинным пальцам она одинаково свободно взбирается на дерево и спускается головой вниз.

Как-то в лесах Сихотэ-Алиня харза попала пальцем в капкан и осталась цела и невредима. Мой знакомый вынул ее из капкана, отнес в зимовье, потом привез в село. Харза вела себя довольно миролюбиво, ела мясо, пила воду. Но в руки не давалась. При попытке поймать ее начинала бегать по квартире в сильном возбуждении. Движения ее были невероятно стремительны и ловки, прыжки огромны. Она, как птица, летала из угла в угол, с пола на шкаф, по стене взбиралась под потолок и бегала там по тонкой трубе паропровода. По стене лазала свободно, как огромный жук. Особенно поражало, как ей удавалось держаться на ровной стенке головой вниз. Это было непонятным, пока мы не рассмотрели ее пальцы с острыми когтями: оказывается, они развертываются почти на 180 градусов относительно их нормального положения.