Сборник статей - Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона

Охотничьи приемы и навыки очень ярко проявлялись и в рыболовстве, которым в той или иной степени занимались все коренные народы Сибири. В комплексном хозяйстве охотников на дикого оленя, оленеводов и скотоводов рыбный промысел играл второстепенную роль. Им занимались главным образом летом, когда охота на диких оленей была трудна и малорентабельна. Наибольшее значение рыболовство имело в малооленных и безоленных хозяйствах эвенков, эвенов и якутов, где оно являлось основным занятием, а иногда и единственным средством существования.

С древности основным орудием лова была острога, а также лук и стрелы. Рыбная ловля с применением этих орудий больше походила на охоту.

С острогой, как и с луком, охотились ночью при свете костра, разложенного на берегу, или берестяного факела, установленного на носу лодки. Такой способ добычи рыбы назывался лучением. Так ловили тайменя, сига, хариуса, язя. С появлением огнестрельного оружия рыбу стали бить из ружья. Широкое распространение у коренных таежных народов имели также рыболовные снасти, заимствованные у русских: сети, неводы, морды – своеобразные ловушки, сплетенные из ивовых прутьев.

Самым распространенным средством передвижения по рекам и озерам являлась очень легкая берестяная лодка, весившая не более 20 кг. После промысла мужчина без труда вытаскивал ее на берег и доносил до дома. Долбленка из тополя или осины значительно тяжелее берестянки, но зато она была более надежна, особенно на быстрых и порожистых реках.

Моря бассейна Северного Ледовитого и Тихого океанов, окружающих Чукотку, Камчатку, юг Дальнего Востока еще более чем Восточная и Западная Сибирь, всегда были богаты рыбой различных пород. Ценнейшей из них является лосось во всех его вариантах.

Удивительна судьба лосося, стремящегося оставить после себя потомство в верховьях рек – местах своего рождения. Через 3–5 лет после своего появления на свет он возвращался из океана на свою родину. На протяжении всего времени продвижения лосось ничего не ел и приплывал в верховья совершенно обессиленный. Но в низовья рек он заходит здоровым и крупного размера. С первым ходом лососей (кеты, горбуши) у берегового населения начиналась страда или путина, и продолжалась она до поздней осени. Истинными ихтиофагами (рыбоедами) издавна называли ительменов, оседлых коряков, народы Приморья и Приамурья в экономике которых рыболовство играло важнейшую роль. Остальные народы северо – восточного региона – азиатские эскимосы, приморские и оленные чукчи, алеуты и оленные коряки дополняли свой пищевой рацион этим ценным и питательным продуктом.

Все семьи оседлого населения в период путины выходили на промысел. Они устанавливали перегородки – запоры поперек рек. В отверстия, сделанные в нижней части перегородок, закрепляли ловушки – морды. Рыба, прошедшая внутрь таких ловушек, обратно уже выбраться не могла. Такой способ лова давал достаточное количество рыбы. Но ее было так много в благоприятные годы, что рыбу можно было вытаскивать в большом количестве массивным крючком на длинном ремне. В период заготовки рыбы на зиму селения преображались. Разделанная особым способом рыба, состоящая из боковых пластин, неразделенная в хвостовой части, развешивалась на вешала. В хорошую погоду она высыхала очень быстро, и заготавливали такую юколу в большом количестве на весь зимне-весенний сезон. Сушили и отделенный хребет рыбы лососевых пород, который шел на корм ездовым собакам. Для них же заготавливали, высушивая прямо на берегу мелкую рыбу – мойву, корюшку и т. д. В период плохого хода рыбы приходилось прибегать к другим средствам существования – охоте.

Морской зверобойный промысел составлял основу экономики азиатских эскимосов, приморских чукчей, береговых коряков алеутов. Вплоть до середины XIX в. объектами охоты были гренландский и серый кит, белуха, морж, тюлени, лахтак (морской заяц) и нерпа.

Китобойный промысел был широко развит в Беринговом проливе, заливе Святого Лаврентия, Мегчименской губе и около мыса Чаплино. Весной киты мигрировали вместе с уходящими льдами на север, а осенью – в октябре, ноябре – на юг. Охота на китов была коллективной. Чаще всего их подкарауливали в узких проходах и с двух сторон кололи копьями. С исчезновением льдов морские зверобои выходили в море на кожаных лодка байдарах или каяках. Охотились они при помощи гарпунов. Для того, чтобы добыча не утонула к ремню гарпуна привязывали поплавок из шкуры нерпы, снятой целиком. В начале XX в. эскимосские и чукотские охотники, наряду с гарпунами, активно использовали на китобойном промысле ручную американскую гарпунную пушку с взрывным устройством. С исчезновением китов в Беринговом и Охотском морях результате безконтрольной добычи их американскими китобоями основными промысловыми животными в конце XIX – середине XX в. стали белуха, морж, тюлени, лахтак (морской заяц) и нерпа.

Охота на моржей проводилась весной (апрель-май), летом и до поздней осени. Осенью и весной приморские чукчи и азиатские эскимосы добывали их на плавучих льдинах. Во время промысла охотники бесшумно подплывали к льдинам с подветренной стороны и копьями кололи моржей, лежащих у края. Так как тела убитых животных преграждали остальным моржам путь к морю, то и они становились добычей охотников.

В летнее время моржей добывали на плаву или на лежбищах во время спячки. При охоте на плаву пользовались гарпуном с поворотным наконечником, который, отделившись от древка, фиксировался внутри тела моржа. К ремню гарпуна обязательно крепился поплавок из надутой шкуры нерпы. Клыки моржей представляли большую ценность не только для этих народов, но и являлись важнейшим эквивалентом при натуральном обмене с купцами.

Более мелких ластоногих – нерпу, лахтака и тюленей добывали в течение всего промыслового сезона. Ранней весной ловили ставными сетями, которые опускали под лед через пробитое в нем отверстие. Как только зверь показывался возле дыхательного отверстия во льду, его кололи копьями. Важную роль при индивидуальной охоте ранней весной играла маскировочная одежда. С появлением солнца после полярной ночи нерпы и тюлени выползали на лед, и длительное время находились на поверхности. Охотник в маскировочной одежде, со специальным скребком, сделанным из дерева в виде лапы тюленя с укрепленными когтями животного. Незаметно подползая к тюленям, охотник бросал гарпун или стрелял из ружья. Если добыча оказывалась в воде, то ее доставали специальной закидушкой грушевидной формы с крючками и транспортировали домой на небольших саночках.

Охота алеутов на бобров, котиков и сивучей в открытом море была крайне сложна. Кожаная лодка-каяк, на которой отправлялись охотники, была поистине «инженерным триумфом» алеутов. Раздвоенный по вертикали форштевень рассекал при движении по воде боковую волну и предохранял каяк от перелома, а в сочетании с килевой планкой позволял «изгибаться на волнах». Охотник, сидящий на дне лодки, надевал поверх наплечной одежды из кишок морских животных широкий пояс из того же материала. Верхний край пояса затягивался на груди, а другой – поверх люка. Вода уже не могла проникнуть внутрь каяка и если даже лодка переворачивалась при сильной волне, то лодка не тонула, а возвращалась в первоначальное положение. Охотники, уходя далеко в открытое море, возвращались домой в любую погоду. Ориентиром для них были летящие птицы, высота волны, направление ветра. В ненастную погоду члены семьи охотников выходили на высокий берег и как своеобразные маяки, стояли со светильниками и жирниками в руках, также, указывая путь возвращающимся охотникам.