Коллектив авторов - Диалоги и встречи

Второй период – 1914—15, 1916—18. Более зрелая Дункан в своих танцах принимает более героические и даже патриотические позы. Она создает образы Орфея, Царя Эдипа, Ифигении (впервые появившейся в ее творчестве еще в 1905 году), танцует «Марсельезу» (1914). В ее работах видят комбинацию материнства и национальной гордости, военные аллегории, образ человека, прошедшего через невзгоды и подавление. Ее поклонники, принявшие теперь антивоенную позицию, разочарованы поддержкой союзников, которую она декларирует.

В 1922—23 Дункан приезжает в США на свои последние гастроли, предпринятые уже из СССР. Теперь это, по утверждению Дейли, монументальная Айседора, которая крайне скупа в движениях и пытается передать динамику в статике. Ее жесты становятся эпическими, и она кажется скорее трагической актриса, а не танцовщицей. Оценка творчества Дункан во многом теперь зависит от идеологических и политических факторов. Ее имя ассоциируется с Советами, поэтому ей вместе с Есениным поначалу поначалу не разрешают въезд в США. Теперь интерес прессы сосредоточен на ее частной жизни, а пресловутые выступления с красным шарфом, с прославлением красного цвета, творчества Максима Горького и революционности художников, вынуждают как власти, так и прессу искать связь с советским правительством и даже обвинять танцовщицу в шпионаже. Инцидент с обнажением на спектакле груди вызывает бурный протест со стороны властей, ведет к запрещению спектаклей в некоторых, наиболее религиозных штатах.

Теперь Дункан оценивается как предатель своей страны из-за ее связи с Советами. В ее творчестве видят не свободу, а смуту. «Коммунистические» высказывания, молодой советский поэт Есенин, красные костюмы и волосы – все это чрезмерно шокирует американцев. Американский журналист Макс Истман определяет сущность взаимоотношений Дункан со своей родиной, особенно на данном этапе: «Америка, ведущая борьбу с американизмом – вот что такое Айседора» [18, c. 16]

Таким образом, мы видим, что творчество Дункан вполне можно назвать своего рода «мостом», хотя он связывает и не только две страны – Россию и США, а гораздо большее количество стран и континентов. Данную метафору вполне можно распространить на общение Дункан с различными историческими эпохами – они также прекрасно уживались и объединялись в ее танце. Дункан, вобрав в себя черты американской, европейской и русской культур, а также черты различных исторических стилей, создала некий транскультурный код, который оказался востребованным в ХХ и ХХI веках практически во всем мире.

Примечания:

1. Bresciani, Jeanne. Myth and Image in the Dance of Isadora Duncan. Thesis (Ph. D. – Philosophy). New York University, 2000

2.Эпштейн. Траскультура [электронный ресурс]. Режим доступа – http://old.russ.ru/antolog/intelnet/fs_transculture.html, последнее посещение – 08.04.12; Тлостанова М. В. От философии мультикультурализма к философии транскультурации. Нью-Йорк, 2008

3. Минеева И. Н. Литература русского зарубежья. Эмиграция из СССР-России (нач. ХХ – нач ХХI вв.). Учебное пособие. Петрозаводск. 2012. Рукопись.

4. Истоки творчества Дункан достаточно подробно и убедительно рассматривают ряд современных американских исследователей: Jowitt, Debora. Images of Isadora: The Search for Motion/Dance Research Journal, 17/2, 1985. С. 21—29; Daly, Ann. Done into Dance: Isadora Duncan in America. Bloomington: Indiana University Press, 1995, Isadora Duncan’s Dance Theory. Dance Research Journal. N. Y: Congress on Research in Dance. v. 26, no. 2 (fall 1994), p. 24—31; Bresciani, Jeanne. Myth and Image in the Dance of Isadora Duncan. Thesis. Ph. D. – Philosophy- New York University, 2000

5. Jowitt, Debora. Images of Isadora: The Search for Motion/Dance Research Journal, 17/2, 1985. С. 21—29; Дельсарт Франсуа – (фр. François Alexandre Nicolas Chéri Delsarte; 1811 —1871) – французский певец, вокальный педагог и теоретик сценического искусства. На его систему обучения выразительному движению опиралась Женевьева Стеббинс (Genevieve Stebbins), создательница «гармонической гимнастики», необычайно популярной в Америке в 1880—1890 годах. О дельсартизме в США и об увлечении античностью также см. Суриц Е. Я. Балет и танец в Америке. Екатеринбург. Изд-во Уральского университета. 2004, с.41—42.

6 Duncan, Isadora and Cheney, Sheldon. The Art of the Dance. New York, Theatre Arts, Inc., 1928.

7. Terry, Walter. Isadora Duncan: Her Life, Her Art, Her Legacy Illustrated with Photos and Drawings. 1st ed. New York: Dodd, Mead, 1964

8. Jowitt, Debora. Images of Isadora: The Search for Motion. Dance Research Journal. 1985, Volume 17, №2, p.21—29

9. Блэйер Ф. Айседора. Портрет женщины и актрисы. Пер. с англ. Е. Гусевой. Смоленск: Русич. 1997

10. Айседора. Гастроли в России: сборник статей / Cоставление, подготовка текста и комментарий Т. С. Касаткиной. Вступительная статья Е. Я. Суриц]. – М.: Артист. Режиссер. Театр. – 1992

11. Вашкевич Н. Н. История хореографии всех веков и народов. – СПб.: Лань. Планета музыки. 2009; Левинсон А. Я. Старый и новый балет. Мастера балета. СПБ, Москва, Краснодар: Лань, Планета музыки. 2008; Светлов В. Я. Современный балет. СПБ, Москва, Краснодар: Лань, Планета музыки, 2009; Худеков С. Н. Иллюстрированная история танца. М.: Эксмо, 2009. Сидоров А. А. Современный танец. М.: Первина, 1922

12.Весы, 1905, №1, с.40—42

13. Весы, 1905, №3, 38—40

14. Весы, 1905, №3, 38—40

15.Вечера Айседоры Денкан в Москве// Искусство, 1905, кн. 1. С. 48—51

16. Коган П. С. Айседора Дункан. В кн. Дункан Изадора. Движение – жизнь. Издание школы Дункан. М. 1921. 4 стр

17. список статей см. – http://www.culturalnet.ru/main/person/272

18. Daly, Ann. Done into Dance: Isadora Duncan in America. Wesleyan University Press. Middletown, Connecticut, 2002

Жизнетворческий модус в культуре русского символизма обуславливает появление феномена театральности как контекста культуры русского символизма и специфику театрализации как сознательно реализуемого механизма трансформации реальности.

В рамках данной статьи театральность мы рассматриваем в качестве феномена русской культуры конца XIX – начала ХХ вв. и в качестве специфической черты ментальности символизма (как русского, так и европейского), во многом сформировавшей контекст культуры русского символизма. Театр как вид искусства, театральные события Серебряного века, теория и практика европейского и русского театра рубежа XIX – ХХ вв. создают особую систему культурных кодов, направленность эпохи, атмосферу театральности, являющихся частью жизнетворческого модуса символистов: «сама жизнь для художников „серебряного века“ превращалась в театральные подмостки, в некую натуральную драму, в которой они сами могли соучаствовать на ролях вождей» [1].

Театрализация же, по нашему мнению, становится способом реализации театральности в культуре русского символизма, осознанной процедурой изменения реальности, отражает разные способы моделирования искусства и жизни (и их синтеза) в жизнетворчестве символистов.

Особое значение в ракурсе исследования театральности и театрализации в культуре русского символизма приобретает осмысление маски как культурного феномена .