Array Коллектив авторов - Исламские города в русской периодической печати. Том 1

Ко времени хаджа махмалей прибывают в Мекку два: один из Египта, а другой из Шама (Дамаска); первый прибывает морем, а другой идет сухим путем; они направляются сначала в Медину, а потом уже идут в Мекку, где их встречают с большою церемониею. Махмали обыкновенно сопровождаются кавалерийскими отрядами с артиллериею, под начальством пашей. Махмали вошли в моду за последние 5–6 лет; раньше их не существовало.

В Мине, во время стоянки паломников, обыкновенно действуют телеграф и почта, но в этом году, по случаю нападения арабов на христианских консулов, эти учреждения были закрыты. Распространился слух, что между Меккою и Джиддою восстали арабы, ограбили почту, оборвали телеграфную проволоку и убивают и грабят проезжающих. По этой причине, находясь в Мине, я ни тем, ни другим способом не мог снестись с нашим консульством и узнать действительное положение дел. Только с большим трудом и за значительное вознаграждение я уговорил одного из своих служащих съездить в Джидду и, получив от него довольно обстоятельные известия, несколько успокоился.

Нападение арабов на консулов европейских держав в Джидде в свое время было описано в газетах, а потому этого дела здесь я пока касаться не буду. Скажу однако, что это не был взрыв только одного простого религиозного фанатизма <���…>; причины, вызвавшие нападение, весьма сложны. О них я надеюсь рассказать впоследствии.

Из Мины мы выехали 24 мая после полудня и приехали в Мекку, когда уже стемнело. Таким образом наш хадж совершился довольно благополучно. Оставалось лишь совершить прощальный таваф вокруг Бейтуллы и между Сафа и Мярва и возвратиться с Джидду, но слух о неблагополучном состоянии путей к Медине и Джидде все ещё поддерживался, а потому мне посоветовали несколько дней обождать в Мекке, на что я и согласился. Я уже узнал из достоверных источников, что управлявший русским консульством, опасно раненый ружейным выстрелом, Г. В. Брандт увезен в Суэц, секретарь консульства Ф. Ф. Никитников цел и невредим; консульство не было разграблено, а христианское население находится под защитою английских и французских военных судов, которые весьма быстро явились со своими страшными для арабов пушками и ружьями и стояли наготове на Джиддинском рейде. Тем не менее я ужасно опасался за целость своего семейства и не знал, как вырваться из Мекки. В случае каких-либо неприятностей надеяться на охрану и содействие турецких властей нельзя было и думать, так как турки и сами едва здесь держались, потакая самовольству и грабительским наклонностям арабов; кроме разрушения дезинфектора, о чем я упомянул выше, они разграбили здесь больницу, грабили и убивали паломников и вообще проезжающих по дорогам к Медине и Джидде, и все это при молчаливом и пассивном отношении турецких властей. Ввиду такой слабости правительства султана, которого арабы хотя и почитают как халифа, но очень мало слушаются, оставаться мне на неопределенное время в Мекке было более нежели опасно; здесь я был не как чиновник русского посольства, а как простой смертный, частное лицо, прибывшее для совершения хаджа. Между тем население города, наэлектризованное происшествием в Джидде, было все-таки несколько возбуждено и, вдали от пушек европейцев, могло предпринять что-либо резкое против всего, что так или иначе относилось к европейскому и христианскому…

К довершению моего несчастья, со мною случилась и еще беда. В Джидде, когда паломники из туркестанцев проезжали в Мекку, я настаивал, чтобы они не передавали лишние свои деньги на хранение плутам хранителям из разных проходимцев, а сдавали их в консульство под квитанции. Несколько человек меня послушались. Оказалось, что этим поступком я нажил себе много врагов из числа тех, которые составили себе хорошие состояния принятием от паломников денег на сохранение и присвоением их себе, когда паломники погибали во время хаджа или от заразных болезней, или же от других причин. Нужно заметить, что особенно много паломников гибнет по дороге между Меккою и Мединою в пустынных степях отчасти от грабежей арабов, отчасти от причин весьма таинственного, загадочного свойства… Здесь я считаю своим долгом упомянуть имена более опасных хранителей паломнических денег и вещей из числа наших среднеазиатцев, это: Мухамеджан Мансуров, Кары Махмут и Закир-Эфенди. Все эти господа, после нападения на консулов, распространили в Мекке между паломниками слух, что их деньги, при разграблении будто-бы консульств, пропали и научили их требовать свои капиталы с меня, как давшего им неудачный, по их мнению, совет.

Вообще дела складывались так, что мне приходилось поскорее уносить ноги из священного города… Я нанял более десяти мулов, конвоиров из татар и надежных арабов, под охраною которых благополучно вернулся в Джидду. Здесь моя жена вскоре окончательно слегла в постель и я, для лечения ее, вынужден был просить отпуск в Константинополь.

Пилигримство в Мекку. – Лагерь пилигримов у Медины

Заканчивая настоящий рассказ, я считаю нужным оговориться. Обо всем, что я видел, говорю как очевидец, ничего не прибавляя, а даже немножко убавляя, чтобы не затронуть как-нибудь нечаянно религиозного чувства мусульман, которые, возвратившись из хаджа, обыкновенно считают своим долгом рассказывать разные чудеса. Как мог видеть читатель, никаких чудес на самом деле нет; напротив, все очень просто и даже, пожалуй, бедно, чудеса же может создавать только восторженное религиозным чувством воображение. Я же, что видел и слышал, о том и говорю, придерживаясь возможной точности.

(Всемирная иллюстрация. 24 апреля 1882 г. Т. XXVII. № 18 (694). С. 355)

«И призови народ к священному торжественному путешествию, заставь молящихся прибыть пешком и на верблюдах, из дальних и близких мест, дабы они воочию могли убедиться, сколько благ доставит им посещение святого места», – так гласит изречение Магомета, помещенное в главе Корана «о паломничестве». Согласно этому, всякий благочестивый мусульманин, имеющий возможность и средства, считает своею обязанностью и своим долгом посетить, хотя раз в жизни, Мекку, – священный город, место рождения Магомета. За этот благочестивый подвиг он получает почетное прозвание гаджи .

«Священный» город Мекка находится в аравийской провинции Геджа, занимающей северную половину юго-западной части аравийского полуострова. Он расположен на пустынной возвышенности, окруженной высокими горами песчаной формации; издали они представляют великолепный вид. Дома, в числе которых много трехэтажных, выстроены из темно-серого камня; улицы широкие, но немощеные и грязные. В предместьях встречаются жалкие лачужки, а поблизости города бедуины разбивают свои убогие шатры. Город защищен небольшою крепостцей. Число жителей Мекки доходит до 45,000; но, обыкновенно, в течение предпоследнего месяца в году, называющегося Дзюльгидше (месяц паломничества) и продолжающегося с 13-го октября по 12-е ноября, в Мекку прибывает от 100,000 до 150,000 пилигримов всех стран и состояний, стремящихся посетить место рождения пророка и поклониться своей святыне – Каабе. Эта святыня открывается только раз в году, – именно в это время, – и помещается в мечети Эль-Гарам, занимающей центр города и носящей также название Бейтулла – дом Божий.