Array Коллектив авторов - Исламские города в русской периодической печати. Том 1

Вакили и ученики кроме того заняты совершением с паломниками тавафов и других священных обрядностей и указанием святых мест для поклонения. Далили заняты тем же с паломниками, которые побогаче, и кроме того озабочиваются приискиванием им квартир в Мекке и Медине, доставлением напрокат всего необходимого: ковров, паласов, самоваров, котлов, разной посуды, углей, палаток для выезда на Арафат и проч. Далили обыкновенно пользуются за свои услуги добровольным вознаграждением, т. е. по усмотрению и щедрости паломника; никакой таксы за это не полагается. Впрочем паломники на этот счет их не обижают, и редко кто из них платит, собственно за услуги конечно, меньше одной лиры (8 р. 50 к.); бывает, что богатые и знатные люди дают и по 25 лир (212 р. 50 к.). Кроме того далили пользуются и такими деньгами, которые привозятся паломниками в Мекку, или за совершение хаджа за мусульман, не могущих почему-либо совершить паломничество лично (что выражается словом «бадаль», почему лица, совершающие хадж за других, называются «бадальцами», как об этом замечено выше), или же пожертвованные и завещанные на какоенибудь богоугодное дело и проч. Все эти суммы редко минуют рук далилей, конечно, главным образом по неопытности и доверчивости паломников. – Кроме, так сказать, официальных далилей, назначаемых мекканским шерифом, много частных; они постоянно вертятся около Бейтуллы, совершают тавафы за других и тут же получают вознаграждение за свои услуги.

Вот список главных далилей и их далильских участков по России.

О всех умерших в Мекке и вообще в Геджасе паломниках далили обязаны заявлять особому турецкому чиновнику, должность которого носит название «байтуль-маль» [17] Байтуль-маль собств. знач. заведующий выморочными имуществами и наследствами. , и он обязан принимать имущество и деньги умерших на хранение, что далеко не всегда аккуратно исполняется. Чаще всего имущество растаскивается товарищами умерших, а деньги остаются у тех, кому они даны на сохранение в Джидде или Мекке

<���…>. От удержания в свою собственность денег и имущества после умерших паломников многие составили себе хорошие состояния в Геджасе, а особенно в Джидде, как главном пункте сборища паломников, прибывающих на судах. В числе подобных лиц, владеющих капиталами, нажитыми указанным незаконным путем, имеются и наши туркестанцы [18] После образования в Джидде русского консульства была сделана попытка принимать деньги на хранение в консульстве, что очень не понравилось указываемым автором лицам, а также далилям, вакилям, о чем автор упоминает в первой главе настоящей статьи. В 1894 г. консульством было принято денег на хранение только от 12 паломников из числа 3349 человек всех бывших; денег было принято 2990 руб. и на 5 руб. вещами. В 1893 году нашим консульством были открыты наследства двоих бухарских и 11 русско-подданных паломников, на сумму 2446 кред. руб., 355½ инд. рупий, 1 бухар. Тиля и 8¾ турец. пиастра. – «Турк. туземн. газета», 1895 г. №№ 18 и 19. Ред. .

Временем совершения хаджа считаются мусульманские месяцы лунного года шеваль, зуль-каде и часть месяца зуль-хидже, но так как месяцы лунного года не совпадают с месяцами года солнечного (первые короче последних), то хадж совершается в разные времена года; иногда хадж приходится на летние месяцы, иногда на зимние. Мусульманский лунный год имеет, как известно, 355 дней, а год христианский 365 дней с лишком, почему мусульманский отстает от христианского (солнечного) на 10 дней в год, отчего и бывает, что, например, пост рамазан в течение известного числа лет случается весною, летом, осенью и зимою. То же самое бывает и со временем хаджа, который в 1895 году был весною.

Главные религиозные обрядности хаджа заключаются в следующем: на границах священной области Мекки паломник обязан надеть ихрам, вступить в нем в Мекку и совершить таваф – семикратное обхождение вокруг Бейтуллы и семь раз пробежать легкою рысцою между Сафа и Мярва; эти обряды можно считать «обрядами вступления» в Мекку. Затем он должен в назначенное время (в 7 день месяца зуль-хидже) совершить путешествие на Арафат, слушать там хутьбу имама; сюда ходят в ихрамах. Потом идти на местность Муздаляфа, собрать камешки и бросать их в шайтана в местности Мина, где и принести жертвы. По окончании этих обрядностей паломник возвращается опять в Мекку и совершает таваф такой же, какой совершался при «обряде вступления». Это главные обрядности; все остальное, требуемое шариатом и обычаями, уже роскошь и исполняется немногими паломниками, в том числе и путешествие в г. Медину.

Во время моего хаджа поездка на Арафат, или иначе день Арафата, состоялась 21 мая, в воскресенье; я, надев ихрам, выехал с женою накануне, в субботу утром. Улицы Мекки были битком набиты верблюдами; по ним, как говорится, не было ни прохода, ни проезда: верблюдовожатые суетились, передвигая верблюдов то вперед, то назад; на узких улицах верблюды стесняли друг друга, задевали сиденьями и опрокидывали паломников на землю; над городом стоял невообразимый шум и гвалт; в спертом воздухе стояли столбы пыли, сверху немилосердно пекло солнцем… Наконец к 9 часам утра с большим трудом мы выбились в предместье города, где и остановились, чтобы дать необходимый отдых людям и животным.

Здесь мой возчик, араб, указывая пальцем на большое здание, которые усердно разрушали арабы, сказал «бхур»… Оказалось, что это разрушался дезинфектор, построенный было турецким правительством с целью ослабить заразные болезни в городе, преимущественно холеру, свирепствовавшую особенно сильно в 1892 году. Я и раньше имел сведения об этом дезинфекторе; постройка его была только что закончена и его предполагалось пустить в действие в этом году, но арабы пришли в сильное возбуждение, обвиняя власти, а особенно врачей, выдумывающих учреждения, противные религии… Невежественные, фанатизированные толпы не раз приходили к губернатору, высказывая убеждение, что дезинфектор не только своим действием, но и одним своим видом может вызвать кровопролитие… Когда в город со всех стран света набрались паломники, смотрящие на все глазами местных арабов, турецкий губернатор в конце концов уступил, вероятно во избежание большой резни и беспорядков. И вот только что отстроенное здание разламывалось; крыша была уже сброшена, железные балки потолка отнесены в сторону, окна и двери выбиты ломами и исковерканы; самый аппарат был еще по-видимому цел, но наполовину засыпан разными обломками и осколками. Над этою руиною из совершенно свежего строительного материала еще гордо возвышалась железная труба дезинфектора, а около валялось множество каких-то разорванных бумаг. Словом, торжество человеческого невежества было полное…