Юрий Григорьев - Последний император России. Тайна гибели

Г. И. Сухоруков: «Тут же идут Юровский, Окулов, Медведев, Ермаков… Когда арестованные были введены в комнату, в это время группа людей, что раньше вошла в одну из комнат, направилась к комнате, в которую только что ввели арестованных. Я пошел за ними, оставив свой пост. Они и я остановились в дверях комнаты… Перед царем лицо к лицу стоял Юровский».

Сухоруков говорит о группе людей, при этом не называя их латышами.

А. Г. Кабанов: «После оглашения тов. Юровским Постановления Областного совета сразу затрещал мотор грузовой машины и присутствующие при этом товарищи, сначала, не входя в комнату, где находились приговоренные начали стрелять через проем открытой двухстворной двери».

Опять группа. Но опять нет даже намека на то, что это латыши. Более того, Кабанов называет их очень почтительно: товарищи.

Обратим внимание на то, как они стреляли. И посочувствуем Юровскому.

Он в комнате, стоит прямо перед бывшим императором, а в это время сзади, из дверного проема, начинается стрельба. Каково ему было в это время! Если бы расстрел происходил именно так, то Юровскому пришлось проявить завидную прыть, чтобы укрыться от пуль за арками. То-то он был рад, что в комнате есть эти арки. Там он и укрылся от пуль дорогих своих товарищей, костеря их при этом на чем свет стоит…

Неладно что-то у Кабанова с памятью. Еще одно доказательство того, что его не было в это время в комнате. И ничего он своими глазами не видел.

Не участвовали латыши в расстреле. Да и не могли участвовать. Уничтожение бывшего императора и его семьи – слишком серьезное и ответственное дело, чтобы перепоручить его каким-то латышам. А кроме ответственности есть еще и горячее желание доказать свою преданность революции. И войти в историю… Не могли большевики отказаться от такой славы.

Исполнителей вполне могло быть ровно одиннадцать. Только остальные семеро не были латышами. Это были большевистские руководители. Ими могли быть Ш. И. Голощекин, А. Г. Белобородов, Г. И. Сафаров, П. Л. Войков. Пойдем по порядку.

Есть заслуживающие доверия свидетельства, что в ипатьевском доме в ночь убийства находились Белобородов и Голощекин.

Ф. П. Проскуряков: «Значит, вернулись Юровский, Белобородов и этот пузатый».

Он же: «Они требование Медведева исполнили и сошли в нижние комнаты в сопровождении Юровского, Никулина, Белобородова и этого курчавого, пузатого».

И снова он: «Как только это Юровский сказал, он, Белобородов, пузатый, Никулин, Медведев и все латыши (их было, по словам Пашки, 10, а не 11) выстрелили все сначала в Государя, а потом тут же стали стрелять во всех остальных».

Белобородова Проскуряков называет по фамилии. Еще одного участника он не знал по имени и описывает как «пузатого» и «курчавого». Кто такой «курчавый», он же «пузатый»? Это Голощекин. Вот его портрет в описании М. Дитерихса: «Ему около 40 лет, роста – выше среднего, коренастый, полный, с порядочным животом, „брюхатый“, как определяют его свидетели…»

Про Голощекина известно также, что он якобы оставался на улице, чтобы послушать, будут ли слышны выстрелы. Сомнительно. Не мог он пропустить столь ответственное мероприятие.

Агафонова (сестра Якимова): «Кто именно участвовал в расстреле и сколько человек, брат не говорил, помню, что он упоминал о каких-то латышах и говорил, что не красноармейцы, а какие-то главные, приехавшие из совета. Этих главных было пять человек».

Агафонова говорит: «главные». Главными не могли быть безымянные латыши. Она уточняет: главные приехали из Совета. То есть большие начальники.

А латышей брат Агафоновой мог упоминать. Они же там были. Только стояли в дверном проеме. Зайти в комнату, встать в первый ряд, перед жертвами, они не могли. В первом ряду стояли главные исполнители воли революции.

В воспоминаниях Кудрина есть важные подробности, подтверждающие участие в расстреле высоких чинов.

М. А. Медведев (Кудрин): «„Так нас никуда не повезут?“ – спрашивает глухим голосом Боткин. Юровский хочет ему что-то ответить, но я уже спускаю курок моего „браунинга“ и всаживаю первую пулю в царя. Одновременно с моим вторым выстрелом раздается первый залп латышей и моих товарищей справа и слева. Юровский и Ермаков также стреляют в грудь Николая почти в упор. На моем пятом выстреле Николай 2-й валится снопом на спину».

Очень интересный отрывок: «…раздается первый залп латышей и моих товарищей справа и слева». Оказывается, что если исключить латышей, то справа и слева от Кудрина стоят «товарищи». Но эти «товарищи» – не Юровский и тем более не Ермаков. Потому что в следующей фразе Кудрин говорит: «Юровский и Ермаков также стреляют в грудь Николая почти в упор». Получается, что «товарищи» – это кто-то другие. О ком же это Кудрин говорит так почтительно? Столько лет прошло, а он по-прежнему благоговеет перед ними. А по его собственным словам, за вычетом латышей, Юровского и Ермакова, в расстрельной команде только он да Никулин. Других нет. Это он что, о Грише-пулеметчике говорит: «товарищи»? Конечно же, нет. Почтительное «товарищи» – это он случайно проговаривается про «ответственных товарищей», которые участвуют в расстреле. (Кстати, в приведенном выше высказывании Кабанова «товарищи» тоже присутствуют.)

Г. И. Сухоруков: «…вниз спустился с Медведевым Окулов, и еще кто-то не помню. Зашли в одну из комнат, и вскоре ушли обратно. Но вот вниз спустилась неизвестная для меня группа людей (выделено мной – Ю. Г.), человек 6–7. Окулов ввел их в ту комнату, в которой он только что был перед этим. Теперь я окончательно убедился, что готовится расстрел…»

Окуловым Сухоруков называет Никулина. Это был псевдоним Гриши-пулеметчика. Очевидно, что «неизвестная группа» – это не латыши. Возможно, что в этой группе Сухоруков не знал никого. Но их властный вид и отношение к ним Никулина безошибочно подсказали Сухорукову: это очень важные птицы. И ему не составило труда сообразить: появление таких персон в ипатьевском доме ночью может означать только одно.

А. Г. Кабанов: «…присутствующие при этом товарищи, сначала, не входя в комнату, где находились приговоренные начали стрелять через проем открытой двухстворной двери… чекист Михаил Медведев, с первого выстрела, застрелил насмерть Николая 2-го. В это время, я также разрядил свой „наган“ по осужденным».

Кабанов очень уважительно говорит о стрелявших. Он называет их «присутствующие при этом товарищи». Это что, он так называет своих подчиненных-латышей? Не могу поверить, что Кабанов, Медведев и прочие обращались друг к другу на «вы». Нет фактов, но нет сомнений, что их речь была наполнена матерными связками, без которых представитель черни не может и двух слов сказать. Предположить при этом, что в общении друг с другом они коренным образом менялись и были подчеркнуто вежливы, – невозможно. Но вот Кабанов называет своих соучастников «присутствующими при этом товарищами». Он не латышей имеет в виду. Это он говорит о больших чинах. Кстати, именно так, порой с почтительным кивком в их сторону, упоминали высокое партийное начальство на всякого рода торжественных мероприятиях в не столь давнее застойное время. А формула почтительно-уважительно-льстивого обращения к высоким чинам родилась уже тогда. И Кабанов применил именно ее. В этой фразе Кабанова – еще одно абсолютное и безусловное доказательство того, что в расстреле участвовали высшие большевистские чины.