Филипп Эльмих - Золото для революции

<���…>

Однако в течение четырех с лишним месяцев деникинцы, несмотря на отборный состав войск и ожесточенность нападений, не смогли осилить повстанческие войска, преисполненные революционного огня и не менее деникинцев искусные в партизанской войне. Наоборот, очень часто генералу Шкуро приходилось попадать под такие удары повстанческих полков, что лишь отступление на 80–120 верст к Таганрогу и Ростову спасало его от полной катастрофы.

<���…>

В начале 1919 года повстанцы-махновцы после ряда боев отбросили деникинские войска к Азовскому морю, захватив у них около 100 вагонов хлеба в зерне. Первой мыслью Махно и штаба повстанческой армии было – послать все захваченные продовольственные трофеи голодающим рабочим Москвы и Петрограда. Широкая повстанческая масса восторженно приветствовала эту мысль. Хлеб, в количестве около 100 вагонов, был доставлен в Петроград и Москву в сопровождении махновской делегации, горячо принятой Московским Советом». [6] Там же.

В большевиках махновцы пока что видели союзников, а не врагов. Или… врагов, но в отдаленном будущем. На текущем этапе их куда сильнее волновали деникинцы и петлюровцы. Это была реальная угроза. Большевики же и вовсе не понимали, кто такие махновцы, считая их весьма полезными в деле борьбы с белыми и даже предлагая поскорее влиться в ряды красных. Махно такое вливание, само собой, было совсем не нужным. Но на какое-то время, считая, что расхождение с большевиками – сугубо идеологическое, махновцы вошли в состав красных под названием Третьей бригады, которая затем была переименована в Первую Революционно-Повстанческую Украинскую дивизию, а еще позже получила название Революционной Повстанческой армии Украины (махновцев).

Однако внезапно стало ясно, что военное соглашение военным соглашением, а большевики хотят от вольного района полного подчинения. Когда в Гуляйполе прошел Третий повстанческий съезд, на это событие тут же откликнулся представитель большевиков Дыбенко, назвав съезд контрреволюционным, а организаторов – мятежниками, которых следует предать репрессивным мерам.

Впрочем, конфронтация с большевиками была не только у махновцев. Первыми от красных решили отложиться григорьевцы, которые периодически подпадали под влияние то петлюровцев, то большевиков. На сей раз они решили изменить красным, что было недопустимо и для махновцев. Махно издал по этому поводу такое распоряжение:

«Мариуполь. Полевой штаб армии махновцев. Копия всем начальникам боевых участков, всем командирам полков, баталионов, рот и взводов. Предписываю прочесть во всех частях войск имени батько-Махно. Копия Харьков Чрезвычайному Уполномоченному Совета Обороны Каменеву.

Предпринять самые энергичные меры к сохранению фронта. Ни в коем случае не допустимо ослабление внешнего фронта революции. Честь и достоинство революционера заставляют нас оставаться верными революции и народу, и распри Григорьева с большевиками из-за власти не могут заставить нас ослабить фронт, где белогвардейцы стремятся прорваться и поработить народ. До тех пор пока мы не победим общего врага в лице белого Дона, пока определенно и твердо не ощутим завоеванную своими руками и штыками свободу, мы останемся на своем фронте, борясь за свободу народа, но ни в коем случае не за власть, не за подлость политических шарлатанов.

Комбриг батько-Махно». [7] Цит. по: Герасименко Н. В. Батько Махно. Мемуары белогвардейца. М.: Интерграф Сервис. 1990.

Большевику Каменеву он пообещал фронта ни в коем случае не сдавать. Шел май 1919 года. В то же время Махно решил переманить григорьевцев на свою сторону. Это негативно восприняли уже большевики, решившие, что батька собирается сговориться с атаманом Григорьевым за их спиной. Григорьев, понимая, что от Махно зависит его будущее, послал в Гуляйполе такую телеграмму:

«Батько! Чего ты смотришь на коммунистов? Бей их. Атаман Григорьев». [8] Цит. по: Аршинов П. А. История махновского движения.

Батька на телеграмму не ответил – напротив: анархисты издали многословную прокламацию, чтобы объяснить, кто такой Григорьев, – в нем они видели бывшего царского офицера и антисемита (в Елисаветграде атаман провел парочку весьма кровавых погромов). А с юга уже начиналось наступление огромного добровольческого войска Деникина. Это были объединенные силы Дона, Кубани, Кавказа. С севера же на Гуляйполе пошли красные части Троцкого.

«Троцкий издал ряд приказов по войскам Красной армии, призывая последнюю к уничтожению махновщины в самом ее корне. И, кроме того, им был дан тайный приказ, предписывавший схватить во что бы то ни стало Махно, членов штаба, культурных работников движения и передать их суду военно-революционного трибунала, т. е. казнить». [9] Там же.

Махновцы оказались между двух сил: на севере – Троцкий; на юге – Деникин. Выбирай, что душе угодно. Большевики специально отвели несколько своих отрядов и оголили границу Вольного района. В эту брешь тут же ворвались войска Деникина. Линия Мариуполь – Кутейниково – Таганрог оказалась во вражеском окружении.

Самого батьку пытались взять тихо, но он был предупрежден сторонниками, и хотя и находился на одном бронепоезде вместе с красными командирами, но успел вовремя ускользнуть, сообщив большевикам, что вынужден отказаться от своего поста и сдать все дела в связи с негативным к себе отношением и недоверием со стороны Троцкого. Нестору удалось вырваться со станции Гяйчур к Пологам и Александровску. Рядовых махновцев он, тем не менее, просил оставаться в армии красных и сдерживать наступление деникинцев.

Однако силы были неравными: в конце июня пал Екатеринослав, а в середине июля – Харьков. Большевики начали спешную эвакуацию. Махновцы поняли, что красные бегут и сражаться за Украину не собираются. Тогда Махно вернул себе сложенные полномочия и начал борьбу и против деникинцев, и против большевиков. Первоначально Махно пришлось отступать под ударами белых: он отошел от Александровска, затем от Долинской и оказался под Елисаветградом.

Атаман Григорьев, недоверие которому высказал Махно, в это время занимал Херсонскую область. Именно здесь в конце июля 1919 года состоялся повстанческий съезд. На нем выступали как Григорьев, так и Махно. Причем Григорьев сразу сообщил, что нужно примкнуть к Деникину, а потом уж, после уничтожения большевизма, выяснять, как дальше строить жизнь. Это заявление стоило ему отнюдь не будущей, а собственной жизни. В атамана сначала выстрелил махновец Каретников, а затем – и сам батька. Охрана атамана оказалась уничтоженной раньше, чем успела прийти тому на помощь.

Григорьевцы, потерявшие своего командира, тут же влились в повстанческую армию Махно. Влились в эту армию и крымские большевистские части, которые, увидав бегство красных, быстро сменили у себя командиров и в полном составе перешли на сторону батьки. С этой минуты красных частей на Украине больше не было. Недавние большевики стали повстанческой армией. С махновцами они слились в селе Добровеличковке.