Елена Жупикова - Е. П. Дурново (Эфрон). История и мифы

Гораздо полнее и ярче характеризует Лизу-курсистку ее письмо из Петропавловской крепости родителям в Москву, хотя написано оно уже 4 года спустя после окончания курсов, в октябре 1880 г. [57] ГАРФ. Ф. 109, 1880, 3 эксп. Д. 578. Ч. 1. Л. 261–264. . Из письма видно, как дорожила Лиза лекциями, прослушанными на курсах: «Надю попросите взять лекции по русской истории, заказанные мною швейцару университета Душкину (лекции В. О. Ключевского, не Соловьева). Папа потрудится за них заплатить, Надя же проверит листы и положит их с другими лекциями.

Копия с картины «Мучение святой Агаты», х., м., работа Е. П. Дурново. Из архивов К. М. Эфрона и Е. А. Трупчинской

Лекции рассортирует по предметам в папки и запрет их в библиотеку. Туда же положит лекции по всеобщей истории, писанные моей рукой».

Копия с картины И. Крамского, х., м., работа Е. П. Дурново. Из архивов К. М. Эфрона и Е. А. Трупчинской

После ареста Лизы 6 июля 1880 г. в Петербурге, по указанию III отделения, в Москве, в доме ее родителей 14 июля был произведен обыск, поэтому Лиля и составила родителям «реестр» поручений, для выполнения которых просила разыскать Надю (скорее всего, речь идет о «Тямтяше», уже не жившей в доме Дурново. – Е. Ж.).

Довольно внушителен список выписываемых ею газет и журналов. «Я получаю журналы: «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Юридический вестник», «Русскую речь», «Русскую мысль», «Мысль», «Русское богатство». Газеты «Молву» и «Русские ведомости» прошу не уничтожать».

Видно, как Лиза любила книги и как много читала. «Из изданий по статистике Московской губернии, III тома (их 2 экземпляра) прошу с благодарностью вернуть Степану Федоровичу Фортунатову… Пусть Надя зайдет в магазины Вольера и Мамонтова и возьмет заказанные у них книги и попросит их подождать уплаты… Книги пусть Надя соберет и приведет в порядок в библиотеке». О хорошем знании истории говорят заключительные слова «письма-реестра», почти что цитата из В. О. Ключевского: «Ну, кажется, все, ничего не забыто, точно духовное завещание московских князей, не забыта ни одна тряпица». Письмо написано почти без грамматических ошибок, немного не ладилось у Лизы только с пунктуацией, в письмах (в III отделении было задержано не только это) то-есть лишние знаки препинания, то не хватает нужных.

Интересовалась Лиля и точными науками. «Надю попрошу привести в порядок физические аппараты. Одна банка при гальванопластическом аппарате не моя, а студента-естественника…, отдайте ему банку, а если окажется, что цинк источен, может взять пластинку из другой банки».

Особую заботу Лиза проявляет в письме о картинах. «Пусть Надя хорошенько приберет мои картины, чтобы они не лежали друг на друге. «Украинскую ночь» Айвазовского нужно закрыть папиросной бумагой, картину эту не класть, а поставить на стойку (на мольберт). “Христос в пустыне” Крамского закрыть марлей (так как она в рамке). Пейзаж “Немецкий хутор” (2 девочки на первом плане) тоже затянуть марлей. Еще я очень дорожу картинами: “Головка девочки”, “На покос!” Трутовского, «Пруд в Кунцеве”, “Скорбный жид” Крамского, “Заход солнца” Айвазовского, “Девятый вал” Бегичева, “Зима” Айвазовского и двумя маленькими пейзажами … Прошу Надю собрать и положить в сохранное место гравюры …, фотографии, пейзажи: виды Крыма, которые привез мне отец, виды Франции, Швейцарии, Италии и еще угольные рисунки дерев и два пейзажных негатива». Удивительно, что автором «Девятого вала» Лиза назвала не Айвазовского, а Бегичева, а «Украинскую ночь» вместо Куинджи приписала Айвазовскому, но это, вероятно, по рассеянности, о которой не раз говорила и в письмах, и на допросах.

Копия с картины «Мучение св. Агаты». Работа Е. П. Дурново., х., м. Из архивов К. М. Эфрона и Е. А. Трупчинской

6 июня 1880 г. в Москве состоялся праздник по случаю открытия памятника А. С. Пушкину. 8 июня в здании Благородного собрания на заседании «Общества любителей российской словесности» выступил Ф. М. Достоевский. Его знаменитая речь взволновала и Лизу, которая присутствовала в зале. «Прошу Надю поехать к той барышне, у которой я заняла деньги в Благородном собрании для венка Достоевскому. Фамилию барышни забыла, Надя ее знает, она училась с ней в гимназии. Папа даст денег Наде для уплаты долга за меня. Сколько именно я у нее взяла, не помню, но не более 10 рублей».

Интересно, что в «реестре» поручений забота об украшениях – на самом последнем месте: «Мои кружева и фарфор прошу маму убрать к себе. Золотые и бриллиантовые вещи пусть папа потрудится убрать к себе в железный сундук [58] ГАРФ. Ф. 109, 1880. 3 эксп. Д. 578. Ч. 1. Л. 261–264. .

Постоянные слушательницы МВЖК должны были предъявить документы о среднем образовании или сдать вступительные экзамены по русской и всеобщей истории, по русской и всеобщей литературе; посещать обязательные лекции, писать сочинения, сдавать экзамены. Требования к вольнослушательницам были менее строгие. Курсы были частными, плата за обучение составляла 50 руб. в год. Сначала они были 2-годичные, с 1879 г. было получено официальное разрешение на 3-летний срок, хотя фактически к трем годам обучения перешли в 1874–1875 учебном году.

Курсистка Ек. Щепкина вспоминала: «Первый год нам читали В. О. Ключевский, Н. С. Тихонравов, Стороженко,

С. Ф. Фортунатов – древнюю и среднюю историю, Герье – историю цивилизации древних народов. Фортунатов, совсем юноша, сам только что окончивший университет, читал очень старательно, бойко, с оживлением, но слишом сжато, давал хорошие обзоры, но довольно поверхностно … Лектор очень интересовался своей аудиторией, радовался вопросам и беседам. Семинары Герье давали мне гораздо больше …».

В другом здании, в особняке купца М. В. Степанова, «… лекции читались с 10 до 12 часов в холодном зале. С 12 часов курсистки уходили в более уютный зал ученых собраний, а в музей пускали публику».

В этом доме впервые выступил юный философ Владимир Соловьев, поразивший аудиторию оригинальностью мысли, проникновенным голосом, всей своей личностью, привлекательной и своеобразной.

«Пруд в Петровско-Разумовском парке», х., м., работа Е. П. Дурново. Из архивов К. М. Эфрона и Е. А. Трупчинской

Здесь появился блестящий лектор А. Шахов с курсом немецкой литературы XVIII в. и тотчас занял первое после Ключевского место, пленяя живостью изложения» [59] Щепкина Ек. Указ. соч. С. 137–141. .