Георгий Зуев - От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам

Житель Коломны писатель Н. В. Гоголь

Известные русские писатели в своих романах селили в небольших комнатах доходных домов на Офицерской улице свои персонажи. И. С. Тургенев поселил в одном из домов на улице, в небольшой комнатушке, героя своего популярного романа «Новь» – студента университета Нежданова. Здесь собирались народники, уходящие в деревни.

На Офицерской улице жила и героиня романа М. Е. Салтыкова-Щедрина Варвара Петровна, рассказывающая в своих «письмах к тетеньке» об удобном местоположении своей квартиры, «где все было под руками: и Лиговский рынок, и Литовский замок, и живорыбный садок на барже, пришвартованный к набережной речки Мьи, и Демидов сад».

Мариинский императорский театр, перестроенный в столице архитектором А. К. Кавосом, и прекрасное здание петербургской Консерватории стали национальными культурными центрами в этой части пересечения Никольской улицы (в конце XX века переименованной в улицу Глинки) с Офицерской и местом бурной театральной жизни в Петербурге. Как позднее писал Н. В. Гоголь в «Петербургских записках 1836 года», «Петербург – большой охотник до театра…». Ближайшие расположение этих театральных учреждений столицы к Офицерской улице можно объяснить тем, что в этой части города, на Офицерской и прилегающих улицах, во все времена любили снимать квартиры известные музыканты, композиторы, певцы, артисты балета и актеры.

Офицерская улица от Вознесенского проспекта до Театральной площади во все времена оставалась довольно узкой, застроенной главным образом четырехэтажными доходными домами, украшенными плоскостным декором и разноцветной штукатуркой. Окончательно облик домов этой части улицы сложился во второй половине XIX столетия.

Здания на Офицерской видели расцвет города и разруху. В разное время, особенно после 1918 года, в городе безотказно действовал «утилитарный» принцип, главным аргументом которого было волевое слово «надо!». Бывали случаи, когда, по мнению администрации района, на участках старых изящных особняков XVIII–XIX столетия считалось необходимым построить уродливый «Дом быта», плавательный бассейн или стадион. Если полагали, что это надо делать именно здесь, – старинные дома и сооружения без колебаний уничтожались, несмотря на жалобы и активные протесты жителей. Творились эти злые дела как бы походя, без мысли о том, что безвозвратно уничтожается архитектурное наследие одной из старинных магистралей города.

Дома Офицерской улицы замерзали вместе со своими жильцами в период революционных потрясений и тяжелых дней блокады Ленинграда. Они горели и разрушались от немецких бомб и дальнобойных снарядов. За долгие годы улица обросла тайнами, легендами и многочисленными преданиями «старины глубокой», которые по эстафете человеческой памяти передаются от одного поколения ее жителей другому.

Как уже упоминалось, в годы основания северной столицы местность, по которой прокладывали Офицерскую, была весьма заболочена, покрыта густым лесом и кустарником. Освоение ее началось в 1720-х годах, когда на плане города впервые отметили прямую трассу улицы, проложенную между постройками Шневенской и Кузнечной слобод (нынешними территориями Английского проспекта и реки Мойки).

Отведенные для служителей Морского ведомства земельные участки осваивались медленно и весьма неохотно, прежде всего из-за низинного их положения и исключительной, даже для Петербурга, заболоченности этой местности. По словам Владимира Михневича, составителя справочника «Петербург весь на ладони», опубликованного в 1847 году, район Офицерской улицы при Петре Великом был предместьем города, «наполненным топями и болотами, так что в дурную погоду не было по нему ни проходу, ни проезду. Здесь была пустыня и глушь». Вдоль улицы постепенно возводились деревянные строения, между которыми долгое время оставались огромные пустыри, занятые огородами. В «Описании столичного города Санкт-Петербурга», относящемся к 1717–1720 годам, отмечается, что в это время на Офицерской улице строили, главным образом, «дома все деревянные, из положенных друг на друга бревен, которые внутри отесаны, но снаружи нет. Крыши покрыты тонкой еловой щепой или же досками (длинной 10–12 футов), уложенными друг около друга и закрепленными поперечными рейками. Кто хочет лучше защититься от дождя, укладывают под доски большие куски березовой коры… Другие покрывают крыши поверх щепы четырехугольными кусками дерна, пока он свеж, похоже, что на крыше зеленый луг, который все же достаточно сух». Лишь немногие жители этой улицы в первые годы существования города строили здесь «каркасные дома», крытые черепицей.

Страшные пожары в 1736 и 1737 годах не миновали и Офицерской улицы. В огне погибла почти вся ее первоначальная застройка. Комиссии о Санкт-Петербургском строении под руководством архитектора П. М. Еропкина, специально учрежденной, чтобы решать, «како быть строению, как по улицам, так и во дворах… и учинить тому строению надобно особливой твердой план и чертеж, дабы всяк впредь по тому надежно строить и поступать мог», поручалось осмотреть во дворах деревянные строения и, в случае тесноты и опасности распространения пожара, назначить их «в сломку».

Один из членов Комиссии – архитектор М. Г. Земцов разработал несколько вариантов типовых («образцовых») жилых одноэтажных строений «на погребах». Теперь при отведении Комиссией участка владелец обязывался предоставить для утверждения детальный план здания и его фасада. После утверждения проекта будущий владелец дома давал подписку обязуясь «на том месте оное наличное каменное строение строить со всякою крепостью и предосторожностью и погреба сделать со сводами и у тех погребов главные наружные двери железные, и у палат рундуки и лестницы каменные, и то строение закладывать и производить под присмотром и показанием архитектора Земцова, а сверх тех апробированных плана и фасада лишнего строения и на дворе служб… не строить под опасением штрафа». Подобные меры преследовали не только обеспечение противопожарной безопасности, но и способствовали «регулярству» нового здания. Российская императрица Елизавета Петровна, возведенная в 1741 году на престол гвардией, особым указом предписала впредь возводить только каменные дома, строго повелев Сенату «между речками Мойкою и Фонтанкою строить каменные строения, деревянному не быть!». Одновременно с этим приказала у въезда в Коломну, на месте морского полкового двора, поставить пятиглавый собор с колокольней, назвав его Никольским, в честь свт. Николая – покровителя всех рыбаков и мореходов.