Наталия Гречук - Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников

Дума была за Литейный, но на всякий случай решила узнать мнение царя. Но Александр II демократично отдал решение на усмотрение гласных… О планах строительства моста на Выборгскую сторону быстро прослышали даже за рубежом. К январю 1871 года Управа располагала не только двумя отечественными проектами – фирмы «Пущин и компания» и С. В. Кербедза, но и предложениями Чарлза Вильяма Ланкастера, Чарлза де Берге, Фильель-Броги и К.

Однако хозяева города не стали их рассматривать, поскольку к этому моменту пока не существовало программы сооружения нового моста. А для составления ее требовалось изучить потребности населения и еще в большей степени промышленности: мост должен был соединить Финляндскую железную дорогу, Арсенал и многочисленные предприятия Выборгской стороны с Николаевской железной дорогой и Хлебной пристанью. Благо правительство обещало пособить средствами, если по мосту будут проложены коночные рельсовые пути от Финляндского вокзала к Николаевскому…

Что касается средств, то с ними, как всегда, возникла проблема. Предлагали даже ввести дополнительный налог на лошадей, проезжающих по наплавному Литейному мосту, число же их «простиралось до 34 603». Однако против этого решительно возразила Комиссия о пользах и нуждах народных, побуждаемая многочисленными хозяевами лошадей.

Определившись все-таки с программой к началу мая 1871 года, Дума пригласила мостостроителей к конкурсу. Было получено семнадцать проектов. Что интересно, проект занявших первое место двух инженеров – Витакера и Перрета, получивших ни много ни мало 6000 рублей премии за свои труды, почему-то решительно забраковали в Министерстве путей сообщения!

Вот тогда-то и вышел на сцену инженер-полковник Аманд Егорович Струве, который не только составил подходящий, «высочайше» одобренный проект Литейного моста, но и взял подряд на его воплощение.

Кстати, Александр II присутствовал на закладке моста, состоявшейся 30 августа 1875 года, собственноручно изволив положить камень в фундамент левого берегового устоя со стороны Литейного проспекта. Наблюдал он и спуск на невское дно первого кессона…

Увы, через две недели кессон этот опрокинулся и затонул. И это было только начало неприятностей: за четыре года строительства моста произошло тут еще несколько аварий, даже с человеческими жертвами.

Литейная переправа тяжело давалась городу во всех отношениях. Денег тоже не хватало. Струве по контракту назначил «оптовую цену» в 3 650 000 рублей, обошелся же мост в 5 100 000; хорошо, что почти половину средств выдала казна… Струве объяснял такое превышение сметы «открывшимися военными действиями, изменившими положение денежного курса». Действительно, в 1877–1878 годах Россия вела очередную войну с Турцией, поддерживая национально-освободительное движение на Балканах… Однако и непредусмотренные технические проблемы, конечно, сыграли большую роль в удорожании строительства.

Но 30 сентября 1879 года обо всех этих треволнениях можно было забыть.

В тот воскресный день второй по счету постоянный мост через Неву, Литейный, торжественно открыли. Оно происходило без царя, отсутствующего в Петербурге. Впрочем, ему еще в марте «благоугодно» было перейти пешком по новому мосту на Выборгскую сторону.

Перед началом церемонии мост развели, а потом «по знаку свели в несколько минут», и толпа приглашенных двинулась от Литейного проспекта на другой берег. Там, у здания Медико-хирургической академии, в этот момент уже угощались за накрытыми столами шестьсот рабочих-строителей.

А Аманд Егорович Струве, уже в чине генерал-майора, давал вечером банкет в ресторане «Демут».

«После устройства Адмиралтейской набережной и Александровского сада, – отметил городской голова барон П.Л. Корф, – это есть самое большое сооружение, которое предпринято городским управлением».

Справедливость этих слов смогла оценить и остальная столичная публика, допущенная на мост с понедельника, 1 октября. По привычке она продолжала именовать его Литейным. Но официально он назывался мостом Александра II. Эмалированные таблички с этим названием оставались на нем еще и в начале 1920-х годов. По крайней мере, в «Петроградской правде» за 19 ноября 1922 года есть письмо некоего И. А., потребовавшего «покончить с этим отжившим свой век украшением».

Ну, а снимок, который перед вами, делался лет за десять до этого письма. Вот он, слева – мост на Выборгскую сторону. Хотя зимой для извозчиков нет дороги короче, чем по льду Невы. Едет в легковых санях господин, везет свою добычу заготовщик льда, по-тогдашнему – «ледокол»…

Один из красивейших петербургских мостов, впрочем, некрасивых у нас и не имеется, Троицкий празднует свое рождение в один день с самим Петербургом. Вот только разница в возрасте у них двести лет.

Но это если иметь в виду мост постоянный, построенный, как известно, французской фирмой «Батиньоль» и торжественно открытый 16 мая 1903 года. Троицкая же переправа через Неву, на Петербургскую сторону, существовала в старой столице с первых лет XIX века: на плане города 1806 года она уже обозначена, а на плане 1798-го ее еще нет.

Тот ранний Троицкий или по-другому – Петербургский – мост регулярно наводился неподалеку от домика Петра и вел к Летнему саду. Позже, а именно в 1827 году, наплавной, плашкоутный Троицкий мост перевели уже на то самое место, где ему суждено было смениться металлическим.

Таковую историческую справку представили Управе и Думе члены специальной комиссии «для составления соображений» по вопросу о постройке постоянного моста на Петербургскую сторону…

За то, чтобы соорудить мост именно здесь, Дума выступила еще когда после открытия первого металлического моста через широкую и капризную Неву – Николаевского – встал вопрос о строительстве второго. Однако «согласно желанию правительства склонилась к Литейному». Был построен Литейный. Но обыватели и общественность Петербургской стороны не могли успокоиться. Они бомбардировали Думу и Управу прошениями и ходатайствами об устройстве удобной и надежной переправы.

В ноябре 1878 года подали коллективное заявление 322 местных домовладельца. В марте 1882-го обратился ректор Университета А.Н. Бекетов. В октябре 1882-го 355 домовладельцев и 22 учреждения (Университет, два Кадетских корпуса, Павловское училище, Бригада пограничной стражи и т. д.). В январе 1885-го последовало прошение от 1860 владельцев домов, земельных участков и торговых заведений…

Все они заявляли, что Петербургская сторона предстает «падчерицей города»: оторванная от него, она вынуждена быть захолустьем с огромными площадями неосвоенной земли.