Юлия Белоногова - Приходское духовенство и крестьянский мир в начале XX века

На приходах Московской епархии священники, как правило, служили без диаконов: последние в начале ХХ в. для сельского прихода были роскошью, их служение придавало большую торжественность и великолепие церковным службам, поэтому существенным достоинством диакона считался красивый голос (обычно бас; других достоинств от него, как правило, не требовалось). Псаломщик, хотя над ним и не совершалась хиротония, тем не менее являлся церковнослужителем, по закону принадлежал к духовному сословию и состоял членом клира. Псаломщик помогал при совершении церковных служб, пел на клиросе, читал, просматривал порядок предстоявшего богослужения, следил за правильностью его исполнения, готовил богослужебные книги – без такого помощника совершение богослужения было крайне затруднено, поэтому псаломщики обязательно входили в штат. При храме могли помогать вольнонаемные люди, не входившие в клир: причетники, алтарники, трапезники, но такая ситуация имела место, как правило, в богатых городских приходах. В службе они участия не принимали, наблюдали за церковным имуществом, звонили в колокола, убирали храм, во время богослужения зажигали светильники, приносили воду, просфоры, все необходимое для совершения служб [53] Более подробно об этом см.: Православное Богослужение: Практическое руководство для клириков и мирян. СПб., 2004. С. 196. . Если таких помощников не было, их обязанности выполнял псаломщик. Богослужебные же обязанности псаломщика фактически сохранились неизменными до нашего времени. Таким образом, даже при наличии диакона и псаломщика вся полнота церковнослужения ложилась на плечи священника: только он мог крестить, исповедовать, причащать, соборовать, миропомазывать, венчать своих прихожан. Все остальные члены клира и вольнонаемные работники в богослужебной жизни целиком зависели от иерея.

Каждая церковь имела штатное расписание, по которому было определено количество священно– и церковнослужителей. «Церковные причты в приходах, имеющих менее 700 душ мужского пола, состоят из священника и псаломщика, а в приходах, имеющих более 700 душ, – из священника, диакона и псаломщика» [54] Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по ведомству православного исповедания. СПб., 1885. Т. 1. С. 362. . В богатых и многолюдных приходах (обычно городских) позволялось иметь нескольких священников, и, как правило, по их же числу определялось число псаломщиков. Диаконская вакансия даже в богатых приходах, как правило, была одна. Приходы по численности прихожан оказывались очень большими из-за их материальной скудости, приход в 700 душ мужского пола состоял примерно из 1300–1500 человек. В 1913 г. на 1137 церквей Московской епархии без Москвы приходилось по штату 6 протоиереев, 1123 иерея, 379 диаконов, 1190 псаломщиков. В действительности это число колебалось в большую или меньшую сторону. В указанном 1913 г. фактически на службе состояли: 41 протоиерей, 1091 священник, 410 диаконов, 1122 псаломщика. Статистику по каждому уезду благочинный подавал в Московскую консисторию, где она сводилась в таблицы. Вакансии не были тождественны сану, очень часто по недостатку средств на вакансии псаломщика служили диаконы, получавшие соответственно и доходы чтецов. Иногда рукоположенные в священники диаконы оставались на своих прежних диаконских вакансиях и даже иногда псаломщических. Вакансия в данном случае означала лишь материальный статус, данные лица участвовали в богослужении согласно их духовному званию, а не занимаемой вакансии, то есть священник на вакансии псаломщика служил как священник, но получал часть дохода как псаломщик. В архиве Московской Духовной Консистории хранится целый ряд прошений с просьбами о возведении псаломщика в сан диакона при оставлении на прежних доходах из-за бедности храма [55] ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 478. Д. 1. Л. 66, 68, 80, 150; Оп. 480. Д. 221. Л. 33, 96, 124, 156, 236. .

В целом процент лиц духовного звания был очень невелик: на 1129 пресвитеров приходилось 1 312 878 жителей православного вероисповедания обоего пола, то есть в среднем на каждые 1163 человека один священник. В городах священнослужителей было больше, чем в сельской местности. В сельских храмах зачастую на одноклирный причт, состоявший из священника и псаломщика, приходилось по 1500–2500 прихожан обоего пола. Всего лица духовного сословия, считая женщин и малолетних детей, составляли 1,8 % (в 1913 г. – 23 998 человек) от числа всех жителей православного вероисповедания Московской епархии [56] ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 484. Д. 282. Л. 77. . Уже сама малочисленность духовенства была одной из причин возникавших проблем. Крестьяне часто, если была возможность, посещали храм, но очень редко участвовали в Таинствах: исповедовались и причащались, – в силу того что одному священнику было невозможно регулярно и часто совершать Таинства над таким большим количеством народа. Помимо обязанностей пастырских священник был обременен множеством гражданских дел, не относившихся непосредственно к его сану. Таким образом, в силу традиций и обстоятельств крестьяне выпадали из Таинственной, духовной жизни Церкви.

Священство представляло особое сословие, имевшее определенные права и привилегии. Положение духовенства складывалось постепенно и на протяжении истории претерпевало изменения: на их глазах и при их непосредственном участии разворачивалась картина народной жизни: «С незапамятного времени оно (духовенство. – Ю.Б.) успело уже сделаться плотью от плоти, кровью от крови народа – и по своему происхождению, и по своему образованию» [57] Знаменский П.В. Приходское духовенство на Руси: Приходское духовенство в России со времени реформы Петра. СПб., 2003. С. 70. . С начала XVIII в. в составе, правах, организации и материальном обеспечении белого духовенства произошли такие значительные изменения, которые сделали синодальный период совершенно особой эпохой в его истории: государственная власть оказывала возраставшее влияние на формирование новых условий жизни приходского духовенства, которое становилось все более замкнутым сословием.

Будущий клирик обычно рождался в семье священно– или церковнослужителя: священника, диакона или псаломщика. Как правило, семьи были многодетными, особенно в деревнях, имели по 5–6, а часто до 10 детей. В Московской губернии, не считая Москвы, в 1913 году числилось 2664 священно– и церковнослужителей, всего на них приходилось 4880 детей, малолетних и учащихся, не считая уже взрослых и устроенных [58] См.: Там же. . По закону от 26 мая 1869 г. «дети лиц православного духовенства не принадлежат лично к духовному званию, показываясь только для сведения в послужных списках их отцов». Дети клириков получали особые права, «не принадлежащие к дворянству получили: дети священников и диаконов – права детей личных дворян, а дети дьячков, пономарей и псаломщиков – детей личных почетных граждан» [59] ПСЗ. 2. Т. 44. Отд. 1. № 44138. . Официально с этого времени дети духовных лиц могли свободно выбирать род службы, заниматься торговлей или предпринимательством. На практике финансовое положение духовенства при недостатке средств давало только одну-единственную возможность существования его детям – не выходить за пределы духовного сословия. У клириков не было достаточного капитала, земельных владений или средств для предпринимательской деятельности, кроме деятельности на ниве духовной или образовательной. Как следствие, духовенство в начале XX в. оставалось замкнутым в силу своего сословного положения.