Иван Ильин - Русский Колокол. Журнал волевой идеи (сборник)

Русская эмиграция должна понять всю глубину, все значение и все необходимые последствия этого противопоставления и найти в себе абсолютную веру в творческий гений русского народа и в предстоящее воскресение России . Только на этом пути она соединится духовно и даже органически с внутренней Россией в одно неразрывное целое, несмотря на временные условия географической отдаленности. Только так зарубежная Россия безошибочно сольется душою с настроениями борющегося русского народа, сможет действительно участвовать в его переживаниях и разделять его стремления. Тогда возникнет уверенность в благоприятном и единственно достойном разрешении важнейшего вопроса: чтобы в час освобождения Россия внутренняя и Россия зарубежная понимали друг друга, говорили на одном языке, были духовно объединены. Историческая задача зарубежной России – быть готовой к этому моменту; иначе она окажется, несмотря на все свои ценные качества, частью, отпавшей от своего живого организма [88]. И именно элемент качественности, которым так богата эмиграция, должен облегчить ей понимание внутренней русской динамики и предостеречь ее от всякого малодушия и колебания, за которое ей в будущем может стать стыдно перед лицом русской истории.

На этом основном идейном лозунге, – раз живая вера стала главной движущей силой, – должна открыто объединиться вся национально и патриотически чувствующая зарубежная Россия, несмотря на политическое разномыслие в ее среде. Только так она приобретет действительное значение и ценность в своей совокупности – и по отношению к внутренней России, и в глазах иностранного мира .

Программы политические, более узкие, партийные, – непригодны при данных условиях, ибо они все в той или другой мере предрешают извне такие вопросы, разрешение которых будет зависеть от пожеланий самой освободившейся и воссоединившейся России, сбросившей большевицкое иго собственными духовными и физическими усилиями. Россия со дня своего воскресения будет сознавать за собою неоспоримые право и неотъемлемую возможность установления у себя таких условий, которые для нее явятся вернейшим залогом наиболее надежного ограждения ее духовных ценностей, которые она познала и приобрела путем долгих страданий и испытаний под большевицким засилием.

Все имеющиеся между зарубежной и внутренней Россией связи должно всемерно развивать и использовать к тому, чтобы внутри России знали, что патриотическая эмиграция живет со своими страдающими в России братьями единой мыслью, единым порывом и главное – единой, абсолютной верой в грядущее воскресение и величие Родины; чтобы в России знали, что несмотря на все наше нетерпение и всю горечь пережитого мы на чужбине поняли, что основная динамическая сила, необходимая для освобождения России от большевицкого ига, набирается в самой России русским народом для непреходящей его славы, и что мы, всемерно усиливаясь помочь ему в его борьбе, сами не переоцениваем ни нашей роли, ни наших заслуг.

Мы уверены в том, что именно такова в общем и целом основа грядущего всероссийского единения и воссоединения; что, дострадавшись до него, русский народ впредь будет вдумчиво и бережно обращаться с национальными ценностями своего духовного и материального достояния; и что на органическом фундаменте своего великого прошлого он будет строить свое великое будущее совместною дружною работою всех верных сынов России, где бы они теперь ни находились.

Г. Г. Бах [89]

Современное искусство переживает глубокий и длительный кризис. Разложились его подпочвенные основы; замутились его источники; оскудел его дух. Оно перестало быть источником жизненного воздуха и света. Оно не может уже ни строить душу, ни вести ее. Оно уже не призвано к духовной власти; и если оно проявляет еще какую-нибудь силу, то это есть сила падения и распадения, сила бродящего гниения и обсыпания, сила темной магии и погибели. Поколению, ищущему духовного подъема, расцвета и созидания – это искусство не может ничего сказать, ибо это искусство движется вниз, по линии наименьшего сопротивления, в бездну. Творческое поколение отвергнет его, и найдет себе, и создаст себе иное искусство, магическое по благодати , строящее дух и ведущее душу.

Есть в человеке безмолвная, темная глубина – таинственное жилище его инстинкта и его страстей . Там нет слов и мыслей; и произвол дневного сознания там не властен. Именно там укрываются первоначальные, стихийные силы человека, жаждущие простора, но непризванные к власти; и именно там зарождаются и отстаиваются основные содержания человеческой жизни в виде бесформенных глыб и неопределимых, безгранных помыслов. Беспомощно терпя, томясь и страдая, носит человек в своем бессознательном эти силы и вынашивает эти содержания, смутно ощущая в себе их присутствие, но не зная, как к ним подступиться и что с ними начать, не умея их очистить, оформить, взрастить и одухотворить… – и именно поэтому слишком часто сам становясь их слепым орудием и жертвою. Безвластный и неумелый перед ними, человек сам подпадает их власти и вовлекается ими в их самовольные вихри и бури. И только искусство может помочь ему в этой беде, ибо оно создает творческий исход для этих содержаний , рождая их из глубины, прожигая их зрелым духом и облекая их в верную форму; и только религия может окончательно вывести человека из этой беспомощности и этого рабства, вручая ему через молитву подлинную и благодатную власть над этими силами .

В последнем и глубоком измерении искусство и религия делают единое и главное дело: дело одухотворения бессознательного , дело его обращения к Божественному, дело его преображения . Но религия не останавливается подобно искусству на извлечении и одухотворении отдельных, бременящих душу содержаний; и воплощение их в звуке, в слове, в жесте и в материи не составляет ее высшей задачи; нет, религия ищет завладеть самыми истоками бессознательной жизни, ее первоначальнейшими силами и им придать благодатную одухотворенность; она прямо и непосредственно взывает к духовному естеству человеческого инстинкта и стремится увести его на новые пути жизни. И если религии это не удается, если инстинкт и его страстные порывы перестают отзываться на религиозные зовы, образы и знаки (молитвы, догматы и обряды), если бессознательное упорно утверждает себя в безбожии и противодуховности, – тогда наступает религиозный кризис в истории человечества; тогда жизнь людей постепенно, но неизбежно вырождается вся, сверху донизу, и в этом процессе всегда, рано или поздно, обнаруживается бессилие одинокого безрелигиозного искусства : вслед за религиозностью и оно вступает в период кризиса и разложения. Ибо из религиозно мертвенных и безбожных недр бессознательного никогда еще не возникало и никогда не возникнет истинное, художественное искусство.