Борис Флоря - Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Характерно, что в Москве не только стремились сохранять хорошие отношения с Австрией, но и желали, чтобы об этих хороших отношениях к австрийским Габсбургам было известно в Европе. Так, в грамоте, отправленной 1 декабря 1663 г. бранденбургскому курфюрсту, говорилось, что в 1662 г. нападения русских войск на Крым не дали возможности хану принять участие в войне с императором, и подчеркивалось, что в дальнейшем царь будет оказывать ему «всякую дружную помочь напротив бусурманские войны» [299] РГАДА. Ф. 74 (Сношения России с Пруссией). 1663 г. № 1. Л. 10–11. .

Есть некоторые основания полагать, что в Москве не во всем верили заявлениям австрийских дипломатов. Так, в конце 1662 г., когда подготавливался первый вариант инструкций для посольства А. Л. Ордина-Нащокина в Речь Посполитую и предполагалось, что переговоры будут вестись в Варшаве, послу предписывалось, если он столкнется с трудностями, «делать через посредников францужских и цесарских» [300] РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 24. , однако в заключительный вариант инструкций этот текст не попал.

Ряд факторов содействовал тому, что к предостережениям австрийских дипломатов с течением времени стали относиться со все большей серьезностью. Имело свое значение, что, столкнувшись с отрицательной реакцией польского двора, А. де Люмбр перестал выступать с предложениями о посредничестве. Еще более важно, что позднее и из других источников в Москву поступили сведения, что «профранцузская» партия – это «партия войны», а планы польско-шведского союза продолжают существовать. Никаких попыток искать содействия мирным переговорам со стороны Франции в 60-е гг. с русской стороны предпринято не было, и это вряд ли можно считать случайностью.

Уже в 1661 г. А. Л. Ордин-Нащокин предлагал пригласить в качестве посредников не только австрийских, но и датских дипломатов [301] Флоря Б. Н. Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.). М., 2010. С. 632. . Характерно, что с Данией, как и с Австрией, в Москве стремились поддерживать дружественные отношения. Так, весной 1662 г. в Копенгаген были посланы в «ранге» «великих послов» Г.Б. и Б. И. Нащокины, которые должны были поздравить Фредерика III с установлением в Дании абсолютистского правления [302] Русская историческая библиотека. Т. XVI (Русские акты Копенгагенского архива). СПб., 1897. № 161. Стб. 825–828. . В «поминках» королю было предложено 5 тыс. пудов пеньки [303] Русская историческая библиотека. Т. XVI (Русские акты Копенгагенского архива). СПб., 1897. № 161. Стб. 838. . Хлопоты о поддержании хороших отношений с Копенгагеном были связаны, как представляется, с тем, что в России смотрели на Датское королевство в это время (как и ранее) как на возможного союзника в случае конфликта со Швецией [304] Шведские политики полагали, что Россия может рассчитывать на такой союз ( Fahlborg B. Sveriges jttre politik. 1660–1664. Stockholm, 1932. S. 318). . Были основания полагать, что в этой ситуации датские политики не будут заинтересованы в серьезном ослаблении Русского государства, и на переговорах датчане могут выступить как благожелательные по отношению к русской стороне посредники.

К числу дружественных России государств в Москве относили и Бранденбург, с которым в 1656 г. был заключен договор о дружбе и нейтралитете, соблюдавшийся обеими сторонами. После тяжелых неудач 1660 г. именно курфюрсту Фридриху Вильгельму через курляндского герцога дали понять, что желали бы видеть его посредником на мирных переговорах, которые хотели бы провести в Кёнигсберге. В марте 1661 г. курфюрст, готовый выступить в этой роли, просил своего резидента в Варшаве И. Ховербека узнать, как отнесутся к этой инициативе власти Речи Посполитой [305] Urkunden und Aktenstücke zur Geschichte des kurfürsten Friedrich Wilhelm von Brandenburg. T. IX. Berlin, 1879. S. 217. . Инициатива эта встретила в Варшаве отрицательную реакцию. Более того, на пути выступления курфюрста в роли посредника выступили дополнительные препятствия, связанные с особенностями отношений Бранденбурга – Пруссии и Речи Посполитой. По Велавскому договору 1657 г. курфюрст взял на себя обязательство выслать отряд в 1500 всадников для участия во всех войнах, которые будет вести в будущем Польско-Литовское государство. Фридрих Вильгельм не всегда оказывал такую помощь или старался заменить ее денежными субсидиями [306] Forstreuter K . Preussen und Russland von den Anfängen des Deutschen Ordens bis zu Peter dem Grossen. Berlin; Frankfurt, 1955. S. 164. , но это давало основание королю Яну Казимиру рассматривать курфюрста не как возможного посредника, а как участника конфликта на польско-литовской стороне, как «perpetuus reipublicae foedaratus’a» [307] Urkunden und Aktenstücke… T. XII. Berlin, 1892. S. 265. . Так, когда в 1664 г. был подготовлен проект договора между Речью Посполитой и Швецией, направленный против России, Ян Казимир в письме к курфюрсту выражал убеждение, что тот присоединится к союзникам и примет участие в будущей войне [308] Urkunden und Aktenstücke… T. XII. Berlin, 1892. S. 237. . Представители курфюрста могли участвовать в переговорах как члены польско-литовской делегации. Так, уже весной 1662 г. курфюрст назначил своего представителя для участия в несостоявшихся мирных переговорах [309] Urkunden und Aktenstücke… T. IX. S. 321–322, 335. . На съезде в Дуровичах в 1664 г. как представитель курфюрста должен был участвовать один из приближенных его наместника в Восточной Пруссии Богуслава Радзивилла Ян Меженьский [310] Urkunden und Aktenstücke… T. XII. S. 265. . В таких условиях для самостоятельных действий представителей курфюрста оставалось мало места. В инструкции Я. Меженьскому от 15 июля 1664 г. ему поручалось, главным образом, следить за тем, чтобы заключенные соглашения не нарушали обязательств курфюрста по отношению к России и Речи Посполитой. Однако до его поездки в Дуровичи дело не дошло, так как признали неудобным, чтобы подданный Речи Посполитой выступал как представитель курфюрста [311] Urkunden und Aktenstücke… T. XIX. Berlin, 1906. S. 250–251. .

В Москве первоначально всё же рассчитывали, что бранденбургские дипломаты в Варшаве, даже не выступая как посредники, могли бы способствовать успеху мирных переговоров. В посольском наказе, врученном А. Л. Ордину-Нащокину перед его отъездом в Польшу в конце 1662 г., ему предписывалось добиваться заключения мира «через курфистра бранденбурского и Богуслава Радивила» [312] РГАДА. Ф. 79. 1662 г. № 27. Л. 59. . В декабре 1663 г. царь принял решение направить к курфюрсту полуполковника Вилима Кормихеля [313] РГАДА. Ф. 74. 1663 г. № 1. Л. 1. . В грамоте, врученной посланцу, содержались резкие обвинения польских политиков в срыве мирных переговоров, развязывании войны, союзе с татарами, от которых недавно тяжело пострадала Восточная Пруссия, но к курфюрсту царь обращался лишь с самой общей просьбой «дружным вспоможеньем себя учинить и во всякой прибыли нашего царского величества помочну быти» [314] Текст грамоты см.: там же. Л. 6–14. . В Москве стремились сохранить хорошие отношения с Бранденбургом, но явно не ожидали с его стороны какого-либо серьезного содействия. К тому же грамота, по-видимому, не дошла до адресата, будучи перехвачена поляками [315] Urkunden und Aktenstücke… T. XII. S. 269. .