Лев Колодный - Тверской бульвар

После начала Первой мировой войны Николай II назначил Юсупова командующим Московским военным округом. А 5 мая 1915 года в историю города князь-граф вошел московским генерал-губернатором. Но занимал резиденцию на Тверской улице всего 4 месяца без 2 дней. Почему? Потому что при его попустительстве произошел кровавый немецкий погром. Толпа громила фабрики, грабила магазины и дома, не останавливаясь перед убийством. Кузнецкий Мост зиял дырами разбитых витрин, на мостовой валялись растерзанные рояли и пианино фирмы «Циммерман», выброшенная на камень мебель служащих германской фирмы.

Феликс Юсупов не держался особенно за высокую должность, сам подал рапорт об отставке. Князь слыл богатейшим помещиком и домовладельцем. Ему с женой принадлежало 17 имений в разных губерниях, пять заводов, рудник в Донбассе, восемь доходных домов и дворцов в Москве, Санкт-Петербурге, Царском Селе, Архангельском, Кореизе в Крыму. А также палаты времен Петра I в Большом Харитоньевском переулке. Воссозданные в наши дни роскошные залы и комнаты в духе конца ХVII века стали замечательным музеем.

Женился Феликс Эльстон на самой богатой невесте России. «Ее драгоценности, – писал очевидец, – равнялись по богатству, разнообразию и красоте драгоценностям императриц». В фамильную сокровищницу Юсуповых входил бриллиант “Полярная звезда”, диадема неаполитанской королевы, серьги казненной французской королевы Марии-Антуанетты, жемчужина “Перегрина” испанского короля Филиппа II».

Княгиня Юсупова родилась под стать своим бриллиантам. «Женщина редкой красоты и глубокой духовной культуры, – называл ее другой современник, – она мужественно переносила тяготы своего громадного состояния, жертвуя миллионы на дела благотворительности, стараясь облегчить человеческую нужду». Княгиня состояла членом Комитета по устройству музея изящных искусств на Волхонке, перечисляла на его счет десятки тысяч рублей.

Словесный портрет матери оставил ее младший сын Феликс: «Матушка была восхитительна. Высока, тонка, изящна, смугла и черноволоса, с блестящими как звезды глазами. Умна, образована, артистична, добра. Чарам ее никто не мог противиться. Но дарованиями она своими не чинилась, а была сама простота и скромность».

Княгиня Юсупова родила Николая, который в молодом возрасте погиб на дуэли, и Феликса, получившего при жизни отца право носить титулы князя и графа. За него вышла замуж племянница Николая II. В 1900 году князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон-младший убыл учиться в Оксфордском университете. Уехал с идеей фикс убить друга царской семьи. Эта мысль родилась у него в беседах с матерью, умной и доброй. Что заставило их пойти на столь рискованный шаг? Кого спустя семь лет удалось Феликсу с помощью друзей отправить на тот свет? Об этом далее.

Соседний особняк перед революцией купил банкир Дмитрий Рубинштейн.

С этим именем связано самое громкое уголовное преступление, произошедшее до Февральской революции.

В эту компанию попал сын винного откупщика Лазарь Соломонович Поляков, ставший кавалером российских орденов, потомственным дворянином, действительным статским советником и на закате жизни тайным советником, будучи удостоен этой чести за заслуги перед отечеством, которое довольно немилосердно относилось к его соплеменникам.

Двумя соседними домами – 15 и 17 – владел Ярославско-Костромской земельный банк, на другой стороне дом 6 принадлежал товариществу Ярославской Большой мануфактуры, а дом 12 – Нижегородско-Самарскому земельному банку. Все клиенты после революции потеряли вклады, а банки прекратили существование.

Покинул особняк и жену, великую актрису Малого театра, известный адвокат Николай Шубинский. Двух других домовладельцев знала вся Россия. Особняк, где в ХIХ веке жил фаворит Екатерины II Римский-Корсаков, принадлежал графу Сумарокову-Эльстону.

Вряд ли общались на Тверском бульваре соседи – русский князь и еврейский банкир, хотя оба владели стоявшими рядом особняками. В пушкинские времена они составляли одну роскошную усадьбу известного нам бывшего фаворита Екатерины II генерал-адъютанта Ивана Николаевича Римского-Корсакова. Та половина усадьбы, что сейчас под № 24, являлась собственностью князя Юсупова графа Сумарокова-Эльстона. Другую половину, под номером № 26, купил петербургский банкир Рубинштейн и перепродал купцу Яголковскому и его жене. В 1917 году, как известно, князь и купец, домовладельцы Тверского бульвара и всей Москвы, лишились недвижимости, родины, многие из них – жизни.

В интересном путеводителе Юрия Федосюка «Москва в кольце Садовых» о бывших домах князя и банкира я узнал: «Последними владельцами этих домов по странной случайности были лица, тесно связанные со зловещей фигурой Распутина: дом 24 принадлежал участнику убийства “старца” князю Феликсу Юсупову, а номер 26 – распутинскому дружку известному авантюристу и шпиону Дмитрию Рубинштейну, колоритно описанному в романе А.Н. Толстого “Черное золото”.

В романе писатель с турецким именем Хаджет Лаше, встречавшийся в Москве с Лениным, в Стокгольме предлагает редактору русскоязычного “Скандинавского листка” продать влиятельную газету и пеняет ему на то, что поместил заметку об английской гарантии денег бежавшего из России генерала Юденича. А после объяснения редактора писатель заключает:

– Теперь я верю, это простой промах редакции, – заметка желтая и помещена Митькой Рубинштейном. Вы знаете, что он играет на понижении курсов?

– Пускай Рубинштейн спекулирует, тем лучше, – ответил редактор. – Юденич натворит меньше зла с дутой валютой»…

В книге «200 лет вместе» Александр Солженицын цитирует донесение посла США в Швеции, сообщавшего в 1918 году, что банкир Дмитрий Рубинштейн из России «перебрался в Стокгольм и стал финансовым агентом большевиков».

В романе «Нечистая сила» Валентина Пикуля есть такой эпизод: «Банкир Дмитрий Львович Рубинштейн, которого в петербургском обществе называли Митькой, поднес в презент Распутину несколько акций Русско-Французского банка, но подарком не угодил.

– На што мне акцы твои? – сказал старец Митьке. – Я вить на биржу не ходок… Не моего ума дело. Это вы, образованные там всякие, на бирже треплетесь.

Митька Рубинштейн не стал спорить и стоимость акций тут же перевел в наличный чистоган, от которого Распутин не отказался…»

Не подносил «Митька» Распутину «несколько акций», не разменивался на мелочи. 200 000 рублей пожертвовал премьеру России на содержание лазарета. Передал под него свой особняк в Петербурге на Васильевском острове. Арон Симанович, бывший секретарь «старца», в мемуарах «Распутин и евреи» вспоминал: «Лично для себя Распутин от Рубинштейна ничего не требовал», называл его «умным банкиром», более того, представил Александре Федоровне, когда императрице понадобилось в глубокой тайне перевести деньги бедным родственникам в Германии во время войны с Россией.