Лев Колодный - Тверской бульвар

То, что «колоритно описано» в романах, в жизни далеко не так, как и в путеводителях, где описывается Тверской бульвар. Дмитрий Рубинштейн, кандидат права, окончил университет в Харькове, откуда был родом, он никогда не являлся германским шпионом. Его «авантюризм» ничем не отличался от поведения других таких же сказочно богатых банкиров накануне революции в октябре 1917 года.

После кровавого немецкого погрома 1915 года в Москве инженер Нирнзее Эрнст-Рихард Карлович, владевший вблизи Тверского бульвара построенным им самым высоким в Москве десятиэтажным домом.

У двух одиночеств, живших здесь, я бывал. Литературный секретарь писателя Леонова Николай Стор рассказывал, как чуть было не стал секундантом на дуэли Есенина. Москвовед Романовский показал этажерку с книгами о Москве, где были издания, стоившие больше моей месячной зарплаты в газете.

Строение в Большом Гнездниковском переулке, 10 Нирнзее продал за 2 миллиона 100 рублей Рубинштейну. Дмитрий Леонович, он же Львович, которого называли за глаза «Митькой», владел банками, страховыми обществами, акциями влиятельной петербургской газеты «Новое время». Но «умный банкир» чуть было не попал на виселицу. Выкупив акции страхового общества «Якорь», перепродал их шведам и отправил в Стокгольм планы застрахованных сооружений. На границе при досмотре планы вызвали подозрение в шпионаже, отправителя арестовали и передали комиссии генерала Батюшина, охотившейся за изменниками, особенно за теми, кто бы мог откупиться. Рубинштейн владел 300 миллионами рублей клиентов в своих банках. Пять месяцев просидел в тюрьме, по словам генерал-лейтенанта Курлова, «без всяких оснований». Помогли избежать суда по законам военного времени Распутин и Александра Федоровна.

Души не чаяли в Распутине наследник престола Алексей, Николай II и царица. Оставаясь с «Нашим другом» наедине, она никогда не имела с ним интимной связи, о чем ходили упорные слухи по империи. Распутин влиял на политику в России, по его совету смещались и назначались министры. Но «зловещей фигурой», «проходимцем», «юродивым» Григорий Ефимович не был. А был крестьянином из сибирского села Покровского, «матерым человечищем», как выразился не по его адресу Владимир Ильич Ульянов (Ленин), придя в восторг от чтения «Войны и мира» Льва Толстого.

Природа наградила Григория не объяснимыми ни одной академией наук феноменальными способностями. В «Истории Великого Октября» академик Минц утверждал: «Играя на привязанности царицы к сыну, страдавшему от неизлечимой болезни крови (гемофилия – длительное кровотечение из-за несвертываемости крови), Распутин убедил императрицу, что своими “молитвами” он может уберечь наследника от болезни. Распутин втерся в доверие к царице, а через нее влиял на Николая II». На самом деле без молитв Распутин останавливал кровотечение из носа у ребенка, чего не могли придворные врачи, бессильные помочь Алексею.

Память хранила в голове странника, побывавшего на Афоне и в Иерусалиме, Священное Писание. Он мог на равных вести беседу с учеными монахами, иерархами Русской православной церкви. Религиозность совмещалась у него с бурной светской жизнью, ресторанами, кутежами, пением цыган и плясками. За столом он не ел мясо, сладкое, не курил, не любил водку, но мог выпить бутылку мадеры, сохраняя самообладание. В Москве тайные агенты полиции сфотографировали его буйное веселье с цыганами в ресторане «Яр». В.Ф. Джунковский подал снимок Николаю II и лишился должности.

В сорок с лишним лет «старец» обладал сексуальностью подростка и влюбчивостью донжуана. Многие женщины стремились в его постель. Елена Францевна Джанумова, одна из тех, кто устояла под напором страсти Григория Ефимовича, как я установил, жила в Козицком переулке, 2/4, на углу с Тверской. Первая их встреча произошла на Девичьем Поле, в старинном особняке на Большой Царицынской, ныне Большой Пироговской улице, 35, где, приезжая в Москву, останавливался Распутин у богатой поклонницы Анисии Рукавишниковой.

На следующий день, 26 марта 1915 года, гость в роскошной шубе с бобровым воротником пожаловал в Козицкий переулок к Джанумовой на званый обед. За столом в окружении женщин распознавал их мысли и прошлое. Когда одна из дам призналась гостю: «Я думала, ты просто жулик», – и стала оправдываться, что слышала это от других, Распутин сразил ее наповал: «Мало ли что я слышал. Например, что ваш муж на гонках погиб не случайно, а кончил самоубийством из-за вас. Но я вам этого не говорил…» Дама в рыданиях выбежала из-за стола.

Встречалась Джанумова с Распутиным ради матери, германской подданной, которую собирались выслать из Киева. Узнав, что при смерти ее племянница, и поэтому она срочно уезжает в Киев проститься с умирающей, Распутин взял Джанумову за руку. «Лицо у него изменилось, – записала она в тот день в дневнике, – стало как у мертвеца, желтое, восковое и неподвижное до ужаса. Глаза закатились совсем, видны были только белки. Он резко рванул меня за руку и сказал глухо: “Она не умрет, она не умрет, она не умрет”. Вечером перед отъездом в Киев пришла телеграмма, что высокая температура упала, угроза миновала…»

Влюбился Распутин и в подругу Джанумовой, также пытавшуюся с его помощью решить важное дело. Своего желания он не скрывал: «Порадуй меня мигом любви, и все пойдет хорошо для дела твоего…»

Джанумова видела, что у Распутина с утра толпился народ самого разного положения: русские и инородцы. Евреи добивались права жить в столице и учиться в институтах. Немцы просили не выселять. Польских беженцев приводила нужда. Никому не отказывал, принимал всех, помогал кому звонками телефонными, кому безграмотными записками влиятельным чиновникам, банкирам, спонсорам…

Чем больше я узнавал о Распутине, тем сильнее напоминал он мне Джуну, которой помог обосноваться в Москве Брежнев. На Соколе, где ей предоставили квартиру родственники заместителя главы правительства СССР Николая Константиновича Байбакова, люди заполняли двор дома. Прежде чем попасть в подъезд, они часами стояли на лестнице вдоль стен, медленно поднимаясь на верхний этаж. Вне очереди приходили к ней Аркадий Райкин и Леонид Леонов, Кобзон с Высоцким, Андрей Вознесенский и Роберт Рождественский с дочкой Катей, что сейчас фотографирует звезд в позах и одеяниях, известных по музейным картинам. К самым важным персонам Джуна выезжала сама: в переулок у Пречистенки к патриарху Пимену, на улицу Горького к Александрову-Агентову, помощнику Леонида Ильича, на Смоленскую площадь в высотный дом к заместителю министра СССР Юрию Леонидовичу, сыну Брежнева…

Чем больше я узнавал о Распутине, тем сильнее тускнел усвоенный в школе образ злодея. По признанию фрейлины царицы Вырубовой, Распутин чуть ли не на коленях перед государем умолял его не воевать на Балканах. Перед началом Первой мировой войны он залечивал раны после покушения на него в родном селе. «Оттуда дал две телеграммы “не затевать войны”. Он и ранее часто говорил их Величествам, что с войной все будет кончено для России и для них». Распутин составил завещание, где предрек, что если его убьют родственники царя, то «то ни один из твоей семьи, то есть детей и родных, не проживет дольше двух лет». В заговоре состояли великий князь Дмитрий Павлович Романов и Феликс Юсупов, муж племянницы царя. Все сбылось. Распутина застрелили зимой 1916-го. Романовых предали смерти летом 1918 года.