Владимир Бабкин - От ликвидации науки – до ликвидации страны? Сборник статей эксперта Госдумы

Вернемся к рассмотрению таблицы.

Первое, что бросается в глаза, это отсутствие данных о валовом внутреннем продукте (ВВП) в законах о бюджетах 1992—96, 2000 гг. Принимая во внимание спад производства вплоть до 2000 г., отсутствие этих сведений можно трактовать как нежелание исполнительной власти демонстрировать свои просчеты в экономической политике. Об этом же свидетельствуют цифры о дефицитности бюджетов вплоть до 2000 г. В отсутствие официальных данных об инфляции, невозможно проводить достаточно корректное сопоставление бюджетов, пересчет через курс рубля по отношению к доллару США дает только оценку, но и она весьма показательна. За восемь лет дефицит бюджетов составил в пересчете более 100 млрд долл. Естественно, этот дефицит покрывался за счет внутренних и внешних заимствований. Но и здесь неполнота и противоречивость сведений также бросаются в глаза. В одних случаях какие-либо цифры вообще отсутствуют, в других приводятся сведения в рублях и долларах, в третьих – либо только в рублях, либо только в долларах. Оценить условия предоставления кредитов, а значит расходы бюджетов по обслуживанию долга в таких случаях просто невозможно.

Несколько слов о профиците бюджета, о котором так много говорят. Возможен ли профицит, если положения федеральных законов об образовании, общем и высшем, о науке, о культуре не выполняются, тем более, что большую часть профицита направляли и собираются направлять на обслуживание государственного долга?

Чтобы не перегружать таблицу 1, отдельно помещена таблица 1а, содержащая процентное соотношение к предыдущему году ВВП, расходов и доходов бюджета.

Первое, что бросается в глаза в таблице 1а, это принцип формирования бюджета. Практически отсутствует понятная корреляция между ВВП (где цифры приведены) и расходами, и доходами бюджетов, непонятен рост расходов при падающем производстве, непонятна чехарда со сбором доходов бюджета, непонятна корреляция между доходами и расходами бюджетов.

Показательно, что при резком падении производства на десять и более процентов в год вплоть до 2000 г. расходы бюджетов непрерывно, за исключением 1998 года, росли. Наибольший процентный рост, как видно, произошел в 1993—94 гг. В 1993 г. по сравнению с 1992 г. расходы выросли в 5,6 раза, а в 1994 г. по сравнению с 1993 г. выросли даже в 10,6 раза. Принимая во внимание официальные данные об инфляции 1992 года – 2300 % (данные Центробанка), можно предположить, что не подкрепленный промышленным ростом рост расходов бюджетов 1993–1994 гг. являлся инфляционным и добавил за два года еще почти 6000 %. Не от того ли мы за эти три года все вдруг стали «миллионерами»?

Системный анализ просто невозможен. То рост доходов и расходов меняется скачком, в разы, то замедляется, а то и снижается (см. 1998 год).

Так, при заявленном росте ВВП в 1998 г. по сравнению с 1997 г. на 4 процентов, доходы почему-то наоборот сократились на 15 процентов, а расходы – только на 6 процентов.

В 1999 г. по сравнению с 1998 г. заявлен рост на 41 процент, рост доходов – только 29 процентов, расходов еще меньше – 15 процентов.

В 2000 г. по сравнению с 1999 г. заявлен рост на 34 процента, расходы бюджета же увеличились на 76 процентов, а доходы на 152 процента.

В 2001 г. по сравнению с 2000 г. ВВП увеличивается на 44 процента, расходы бюджета увеличиваются на 18 процентов, а доходы – всего на 8 процентов.

В бюджете на 2002 г. заложен рост ВВП на 37 процентов, расходы должны вырасти на 63 процента, а доходы на 78 процентов.

При таком колебании поневоле возникает мысль об обоснованности представляемых для обсуждения в Государственную Думу проектов бюджетов. При обсуждении проекта бюджета на 2000 год, когда депутаты потребовали увеличения расходов бюджета, Правительство вдруг увеличило цифру ВВП на 250 млрд руб. (почти на 5 процентов).

Еще один аспект. Начиная с 2000 г. исполнительная власть восторженно заговорила о росте ВВП, что должно свидетельствовать в пользу проводимых экономических реформ. Но цифры называются совсем другие, чем в бюджетах: около 2 процентов в 2000 г. (интересно, какова точность подсчета), около 5–7 процентов в 2001 г., и выражается надежда на сохранение этих темпов в 2002 г. Если это обоснованные цифры, то получается, что в рост ВВП заложена инфляционная составляющая, связанная в первую очередь с повышением тарифов, так называемых естественных монополий, а также, как следствие, ростом цен на все остальное. По сравнению с 1999 г. в 2002 г. рост ВВП, согласно законам о бюджетах, должен составить 240 процентов, а в «оптимистичных» прогнозах Правительства рост ВВП около 114 процентов, значит, все остальное инфляция.

Колебания цифр расходов бюджета вообще непонятны. Рост расходов бюджета в 2000 году интерпретировался как увеличение доходов при собираемости налогов, но тогда сокращение расходов бюджета 2001 г. по сравнению с «ростом» ВВП говорит об ухудшении собираемости налогов, а в 2002 г. надеются на возвращение к возможностям сбора налогов 2000 г., и то не полностью.

При рассмотрении проектов бюджетов у депутатов не возникало бы желаний увеличивать и сокращать статьи расходов бюджета, если бы Правительство представляло корректную информацию об условиях формирования бюджета на очередной год в корректном же сопоставлении с исполненными бюджетами предшествующих лет.

Небольшая спекуляция.

Если судить по курсу доллара, то инфляция за десять лет дореформенный рубль обесценила в 5000 раз, но в 1985 г., то есть в начале перестройки, официальный курс рубля составлял 1,5 долл. США за руб. К началу «реформ» цена рубля «упала» в ~ 9 раз. Иными словами, рубль обесценился за 15 лет в 45000 раз. Деноминация 1998 г. три нуля сократила, но точного понимания произошедшего не может быть, так как отсутствуют официальные обоснованные данные роста инфляции. Для примера, в настоящее время цена килограмма мяса в Москве составляет 100–130 рублей деноминированных (коэффициент пересчета 1000). Теперь умножим эти цифры на тысячу и поделим на 2 рубля (цена мяса в дореформенный период). Получим коэффициент пересчета 50000—65000, разница существенная, коммунальные платежи выросли примерно в той же пропорции. Кто и как занимается расчетами, непонятно, поэтому слова о «минимальной потребительской корзине» не дают даже приблизительной оценки уровня жизни большинства населения. Читателям в возрасте старше 30 лет предоставляется возможность дополнить сравнения своими рассуждениями об инфляции.

Что такое минимальная потребительская корзина? Правильно было бы говорить о социальном стандарте жизни, который должен включать в себя не только скудный «продовольственный паек», но и другие потребности человека в соответствии с уровнем развития общества и социальными требованиями к человеку.