Татьяна Хмелевская - Осуществление ожидаемого. Критический анализ Библии. Уроки теоретической мудрости

Павел тактику решения основной цели «великого дела» высказал другими, не менее содержательными формулировками.

1. «И беспрекословно – великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в духе, показал Себя ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознёсся во славе» 1Тим 3:16. Рим 14:24,25.

Здесь также зафиксированы все исторические этапы развития и осмысления идеи о воскрешении. Эта цитата сконцентрировала в себе всю полноту библейской формулы истины и её тип мышления, которую Павел назвал «великой тайной благочестия». По этой схеме построено и само учение об осуществлении ожидаемого.

Слегка расшифрую этапы исторического развития идеи о рациональном содержании библейской интеллектуальной конструкции.

«Бог явился во плоти» означает, что понятие и его теоретическая сфера «деятельности» преподана миру в религиозно-иносказательных образах и символах, под внешне грубым флёром иррациональности. По-другому мир её не получит.

«Оправдал Себя в духе»: «Бог» – категория рационально-духовная. Так и написано: «Бог есть дух и истина». Ценность библейской истины заключена в её духовно-рациональном значении.

«Показал Себя ангелам» . «Ангелы – суть служебные духи», которых в Библии, согласно её теории, два – дух истины и дух заблуждения. Форма – источник духовного заблуждения. Содержание, добытое теоретическим типом мышления, знание – дух истины, которому даны образы Сына Человеческого, Сына Божия, другого Утешителя и т. д. Разумеется, что «Бог» показал себя людям теоретического склада ума. Вот они-то, или их библейский разум и называются ангелами Божиими.

«Проповедан в народах, принят верою в мире» означает, что «истина дана миру в образах и символах», которые этот мир понял схоластически или формально буквально.

«Вознёсся во славе» – в человеческом разуме он принят в качестве понятия, а не сверхъестественной трансцендентной Личности. В этом и заключается его почёт, слава в веках и будущее признание.

Как видим, почти все пункты исторического восхождения Бога в разум человека уже совершились. Осталось последнее – на высоком идейном уровне осмыслить «великую тайну благочестия». По этому случаю евангелист пишет: «Сын Человеческий не явится в мир, пока не совершится всё». Теперь мы понимаем, что он подразумевал под словом «всё».

2. «Так и написано: первый человек Адам стал душою живущею, а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное» 1Кор 15:38—51.

Обращаю внимание, что «Адам первый» у Павла – аналог «душевного». И, наоборот, «Адам последний» – это какой-то пока непонятный нам животворящий дух.

Спешу предупредить своего внимательного читателя: прежнее церковное знание, которое, собственно, и не знание, а всего лишь традицией закреплённое мнение, следует оставить за бортом этой монографии и не пытаться привычными психологическими штампами ответить на этот и подобные ему вопросы. Для спасения истины в толковании слов апостола Павла мы теперь располагаем ключом дешифровки – методом исследования, математически безупречной формулой истины. Исходя из неё, «Адам первый» и «Адам последний» – иносказательные образы двух сфер учения – мистически-материальной и духовно-рациональной.

3. Евангелист устами Христа также озвучил эту тактику: «Горе миру от соблазнов, ибо надо прийти соблазнам; но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит» Мф 17:17. 2Фес 2:3—5. Отк 18:23,4. Под соблазнами подразумевается обольстительная буква учения, его «первый Адам». Буква много обещает, но ничего не исполняет. Она и есть источник душевного знания, которое исходит из чувственно-созерцательного опыта – «Адам первый», т. е. чувственно-эмоциональный, буквалистский уровень учения. Люди берут в руки Библию, читают, читают и… засыпают, ровным счётом ничего не понимая. Тогда, в лучшем случае, идут в церковь послушать наставника, и попадают в ловушку несведущих и не просвещённых в деле пророков служителей культа. Со слов евангелиста, этот человек обольстился внешней стороной учения, его сухим, неповоротливым и, к тому же, извращённым или духовно-развратным буквализмом, его духовным блудом. Такое сознание верующего называется блудником.

С первого взгляда слова о тактике решения основного вопроса ни о чём не говорят. Они воспринимаются разрозненными и рассогласованными по смыслу. Одним словом, сплошная тьма, которую мы называем ахинеей, бредом, абсурдом, худоумием, превратным или извращённым, неадекватным умом. Но у нас есть метод понимания. Согласно ему, «Иерусалимские первосвященники», «Бог во плоти», «Адам – душа живущая», «соблазны» – термины и выражения одного значения. Они – образы внешней стороны учения, все компоненты которой на слух и визуально воспринимаются в религиозном духе, сверхъестественно, а потому безумно. Кастрированная, что значит лишённая своей логической последовательности форма учения, – мать религиозной лжи. Поэтому с каждой из формулировок о тактике осуществления ожидаемого соседствует второе, духовное её значение: «воскреснет», «показал себя ангелам», «вознёсся во славе», «дух животворящий» и т. д.

Эти и подобные им формулировки об эволюции знания основного вопроса написаны с учётом дальнейшей истории человечества, его духовных или мировоззренческих приоритетов. И ни в коем случае нельзя соотносить эти слова к конкретному историческому времени или месту. Например, термин «Иерусалим». В данном месте речь не о городе, как о материальном и историческом пункте восхождения Сына Человеческого. В данном фрагменте «Иерусалим» – образ «Иерусалима земного», также являющийся образом внешней стороны учения, в пространстве которой «Сын» отдан на поругание язычникам. Но существует другой «Иерусалим» – небесный, в котором «Бог и его Сын поругаемы не бывают». Вот в этот «небесный Иерусалим» как образ рациональной духовности он и восходил, причём, заметим, что он восходил на ослице – под покровом глупости, выражающейся в сухом и неповоротливом буквализме Писаний. И всегда будет восходить через теоретическое разрушение этой глупости.

На этом перечень положений библейской теории познания, которую Христос назвал ключом, заканчивается. Эта теория познания «глубин Божиих» проста, неприхотлива, и в этой своей простоте гениальна. Её функциональное значение, как для учения, так и для изучения истории христианства, непреходяще.

Кроме самой теории познания, авторы учения предлагают и ряд других предписаний, облегчающих движение разума к истине их учения, к разрешению его основного вопроса. В своей совокупности они дополняют её основные положения.