Михаил Басханов - «У ворот английского могущества». А. Е. Снесарев в Туркестане, 1899–1904.

В письме к сестре Снесарев сообщал о том, что практически договорился с одной из газет (мы можем предположить, с «Туркестанскими ведомостями») о публикации его писем с дороги. Предполагалось, что небольшие корреспонденции будут регулярно печататься в газете с интервалом в 10–12 дней. Снесарев задумал дать циклу писем название «В Среднюю Азию (путевые впечатления)» и даже придумал себе псевдоним – «Де-ш (т. е. Детыш)». Интересный проект остался, к сожалению, неосуществленным. Очевидно, Снесарев, находясь еще в Ташкенте, не мог представить себе всех трудностей пути и проблем с отправкой корреспонденции на родину.

Накануне отъезда он сообщил сестре о некоторых деталях предстоящей поездки в Индию: «Перейду к делу: я отправляюсь по Высочайшему соизволению в Индию на 6–8 мес[яцев]; так как об этом сказано уже в английских газетах (напр. Times), в нашем «Новом времени» и других, то скрывать это нет смысла. Половина пути мною будет сделана официально, (я считаюсь гостем Великобритании на всей территории Индии), остальная, вероятно, иначе. Во всяком случае, риска от этого не меньше (если не больше) и лучше бы было, если бы не говорили слишком много (последнее относится особенно к сестрам, [которые] не прочь похвастать своими братьями). На командировки (на 6 месяцев) я получил 5 тыс. плюс разных других до 2 тыс. Мне уже сшили статский костюм, закупили валенки, вьюки, полушубки и т. д. Я нанял себе джигита (лакея из туземцев)… Все готово, завтра выезжаем в 12 час. ночи». Там же он указывал адрес, по которому ему следует писать в Индию, – г. Равалпинди, первый крупный город на участке маршрута после пересечения индо-британской границы, в котором предполагалась непродолжительная остановка на отдых. Вполне реально представляя себе, что в Индии русские офицеры будут находиться под неусыпным оком индийской полиции, Снесарев просит сестру отправлять письма «невинные», не задавать ненужных вопросов и не интересоваться подробностями его путешествия.

Для донесений с маршрута Снесарев в целях конспирации разработал систему и порядок обмена информацией со штабом Туркестанского военного округа. Передаточным звеном должна была стать сестра, чей адрес в Центральной России не вызвал бы особых подозрений у «специальной службы» индо-британской полиции [44]  В описываемый период контрразведывательная деятельность в Британской Индии осуществлялась «специальной службой» (Special Branch) полицейского управления Индии. См.: Popplewell R. J. Intelligence and Imperial Defence. British Intelligence of the Indian Empire 1904–1924. London, 1995. P. 36–37. . О порядке связи Снесарев сообщал сестре: «Я, перед отъездом из Ташкента, написал тебе письмо… В нем я забыл упомянуть, что некоторые сведения к своему начальству я буду посылать через тебя и следующим образом: желая, чтобы ты сообщила что-либо от меня, я тебе буду писать, например: “передай дяде Всеволоду, что я то-то и то-то…”. Если описание моего действия тебе будет не понятно, то ты воспроизводишь сказанное мною просто в кавычках, т. е., например, “передай дяде Всеволоду [45]  Имеется в виду начальник штаба Туркестанского военного округа генерал-майор Всеволод Викторович Сахаров. , что я охотился в окрестностях Амбалы и результаты охоты будут очень удачны”; тебе не понятна эта “охота” и потому ты будешь писать так:

Милостивый Государь Всеволод Викторович!

В письме своем от (такого-то) числа из (такого) города брат просит сообщить Вам о своей работе, что он характеризовал следующей фразой: “я охотился в окрестностях Амбалы и результаты охоты были очень удачны”.

Примите уверение в моем глубоком уважении,

Клавдия Комарова.

Если же я тебе напишу так: “Передай дяде Всеволоду, что я нахожусь в Лагоре и в настоящее время занят изучением условий службы гарнизонов, расположенных там-то…”, ты можешь изложить от себя:

Милостивый Государь Всеволод Викторович!

В письме своем от “ ” числа из “ ” города брат просит сообщить Вашему Превосходительству, что он находится в настоящее время в Лагоре и занят тем-то…

Письма свои ты будешь адресовать так: “Его Превосходительству генерал-майору Всеволоду Викторовичу Сахарову начальнику штаба Туркестанского военного округа. г. Ташкент.”

В первом своем письме к генералу ты сообщишь, что я нашел более удобным периодически давать сведения через тебя, что ты моя родная сестра и что твой адрес такой-то. Может быть, ты получишь что-либо и от генерала для сообщения мне, передавай мне в возможно подходящей форме…

Обо всем сказанном не говори никому (кроме брата Пани, если он еще не уедет в Петербург)… Я вполне за тебя спокоен и уверен, что ты справишься со своей работой…» [46]  АСС ПСК, 31 июля 1899 г., ст. Черняево. .

Из Ташкента Снесарев выехал по железной дороге в Фергану. С узловой станции Черняево, на которой дорога из Ташкента раздваивалась: на восток – в Ферганскую долину, и на юго-запад – в Самарканд, он отправил сестре новое письмо. В нем сообщаются некоторые подробности поездки: «Со вчерашнего числа я оделся в статское и теперь хожу джентельменом… Лишь по крику (повелительному), который иногда срывается у меня, да по фигуре во мне можно было бы признать военного… Какова судьба (возможная) наших путешествий: сегодня получил известие, что английский полковник Мак-Суини (мой приятель, едущий из России в Индию несколько иным путем) лежит сильно больной в Новом Маргелане и, может быть, будет не в состоянии выдержать путешествия в горах (требующего крепкого здоровья и особенно надежной груди)…».

В этом фрагменте обращает на себя внимание упоминание о полковнике Максуини, которого Снесарев именует «мой приятель». Британский офицер с разрешения русских властей путешествовал в это время по русским среднеазиатским владениям. Он проехал из Петербурга в Одессу, затем в Батум, Баку, Красноводск, Ташкент, Новый Маргелан. Дальнейший его путь лежал в Ош и Иркештам, откуда он предполагал перейти в китайские пределы и отправиться в Кашгар, затем вернуться в Индию через Яркенд и Гилгит [47]  TNA/FO106/2: Lieutenant-Colonel McSwiney’s Itinerary. . В то время Cнесарев был еще далеко не искушен в тонкостях Большой игры в Центральной Азии, опыт придет к нему несколько позже. Он не мог тогда знать, сколько проблем доставит ему и Полозову его новый «приятель». Полковник Максуини являлся кадровым военным разведчиком и в разведывательном департаменте штаба индо-британской армии считался основным специалистом по России и русской армии в Туркестане. Он отлично знал Памиры (участвовал в работах смешанной англо-русской разграничительной комиссии на Памирах в 1895 г.), Кашгарию, районы по обе стороны Восточного Гиндукуша, достаточно хорошо знал русский язык.