Array Коллектив авторов - Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 4

В XVI веке, или даже раньше, казаки находились на территории Воронежского края и беспрепятственно осваивали его. На протяжении всего XVII века, ознаменованного периодическими противостояниями Вольного Дона и Москвы, территория юга Воронежского уезда стала играть роль буферной зоны между двумя силами. Реальной границей московской и казачьей сфер влияния во 2-й половине XVII века может быть признана река Икорец – место выдвижения московских караулов. До XVII века эта граница проходила ещё севернее.

Казаков, обретавшихся в междуречье Волги и Иловли, называли в XVI – XVII веках «волжскими», но это условно, поскольку волжские казаки отделялись от донских не более, чем жители двух соседних станиц: все они являлись внутренними подразделениями Войска Донского. Впоследствии Волжское Войско было искусственно оторвано от Донского и упразднено. Но даже официальная граница области Войска Донского после всех царских «урезов» в XIX веке проходила в 20 верстах от Волги на весьма протяжённом участке. Народная память удивительно долго хранила представление о правобережье Волги, как о староказачьей территории. Казаки очень долго, вплоть до XVII века, в какой-то мере контролировали эти места, о чём свидетельствует, в частности, А. Олеарий: он отметил наблюдательный пост казаков в 55 километрах к югу от Саратова, в лесу на меловой горе. Впадающая в Волгу река Камышинка занимает центральное место в донском фольклоре.

С 1704 года выявился спор между Вольным Войском Донским и Изюмским полком слободского войска (за которым стояла Москва) из-за донского городка Бахмут. Городок отошёл к изюмцам и, в конечном итоге, к Москве. Таким образом, Войско Донское было обложено царскими владениями с запада, особенно после взятия под себя Россией древнего казачьего Азака и закладки Таганрога.

«Урезы» с запада дополнились «урезами» с востока, когда правительство основало цепь крепостей на волжском правобережье, объявив его в одностороннем порядке государственной территорией. Однако казаки вплоть до разинских времён не оставляли попыток контролировать выход на Нижнюю Волгу.

С начала XVIII века начинается эпоха уже не «московских», а «петровских урезов», более жестоких, резких и заметных. После азовских походов Пётр I отобрал у Войска Донского исконную территорию асов-бродников – Приазовье, запретив при этом казакам любой выход в море. С укреплением царских крепостей Азова и Таганрога территория вольной казачьей республики оказалась окружённой московскими владениями со всех сторон (если посчитать и земли калмыков, принёсших присягу царю).

Теперь можно было приступать к покорению самого Вольного Дона военной силой, что и было сделано в 1707 – 1709 годах, после чего «Земля Донских Казаков» получила статус колонии с некоторыми остатками автономного самоуправления. Если считать с предыдущими «московскими урезами», то Земля Донских Казаков чуть более, чем за одно столетие, потеряла, как считает верхнедонской краевед Ю. И. Карташов, не меньше половины своей территории.

Царь коснулся также и церковного управления казаков. Войско Донское было лишено особого церковного статуса. Уничтожив Московскую Патриархию, Пётр лично решал церковные дела, и именным указом 2 июня 1718 года передал донские храмы и монастыри из ведения Крутицкого митрополита в Воронежскую епархию.

Получив о том грамоту из коллегии, Войско в который уже раз пришло в смущение. До того времени, по старому войсковому праву, всеми церковными делами на Дону ведал войсковой Круг и никаких епископов, как начальствующих лиц, не признавал. Однако, уступая царскому повелению, Круг согласился по церковным делам быть в непосредственном ведении Священного Синода, о чём возбудил соответствующее ходатайство.

Царь эту просьбу отклонил. Он думал, что достаточно одного его повеления, чтобы разрушить вековой уклад духовной жизни целого народа, правда, уклад своеобразный, отличный от византийско-московского, но освящённый веками. Он ошибся. Донские казаки, как и в старое время, продолжали в Кругу своём, по станицам и в самом городке Черкасске, избирать из среды своей достойных лиц и поставлять их в духовное звание, предварительно посылая их для рукоположения в другие, но не в Воронежскую, епархии.

Как особый самобытный народ, посылавший своих епископов на 1-й и 2-й Вселенские Соборы, донское казачество в течение веков усвоило и древние взгляды на церковные обряды и таинства, не отказавшись от своих самобытных. Вот почему оно всегда так чуждалось всего московского и позднейших наслоений в греческой церкви, называемой казаками «еллинской», а не истинной, апостольской. Поэтому не только Донское Войско, но даже станицы, иногда недовольные присланными им священниками, лишали их места.

Усвоив себе главные догмы Христова учения, как они были установлены первыми Вселенскими Соборами, казачество, будучи долгое время оторванным от всего христианского мира и притом считавшее себя выше и сильнее других наций, во всей остальной духовной жизни осталось верным своим старым заветам. Это характерно сказалось во взглядах казачества на некоторые церковные обрядности и, особенно, на таинство брака.

Брак на Дону даже в первой половине XVIII века не считался таинством, а гражданским союзом супругов, одобренным местной казачьей общиной, станичным сбором. Венчание в церкви или часовне было не обязательным, хотя многие из этих союзов, после одобрения общины скреплялись церковным благословением. Развод производился так же просто, как и заключение брака: муж выводил жену на майдан и публично заявлял сбору, что «жена ему не люба» и только. Женились 4, 5 и более раз и даже от живых жён. Несмотря на указы Петра I и его преемников, а также настоятельства воронежского епископа о воспрещении этого «противнаго» явления, донское казачество продолжало следовать в отношении брака своим старым обычаям, как это раньше делали их сородичи, готское казачество новгородских областей.

Вслед за Доном Пётр решил уничтожить второй центр вольных казаков – Запорожье. Задумано – сделано. Три полка под командой Яковлева 18 апреля 1709 года взяли Переволочну, разрушили замок и порубили около тысячи запорожцев, много их потонуло в реке. 11 мая была взята и разрушена Сечь.

На Гетманщине также время великих гетманов закончилось. Вместе с Мазепой в изгнании в Бендерах оказались пятьдесят представителей казацкой старшины, около пятисот казаков из левобережных полков и около четырёх тысяч запорожцев – это была первая казачья политическая эмиграция. Во главе её были генеральный обозный Иван Ломиковский, генеральный бунчужный Фёдор Мирович, генеральный есаул Григорий Герцик, прилуцкий полковник Дмитрий Горленко и генеральный писарь Филипп Орлик. Филипп Орлик (1672 – 1742) был вторым по должности лицом в казацко-гетманском государстве Мазепы. Поражение Карла XII и И. Мазепы под Полтавой, преследование соратников последнего заставили Ф. Орлика эмигрировать и он в разное время жил в разных европейских странах.