Николай Мальцев - Зарубки памяти на скрижалях истории. Алгоритмы и ребусы русофобии Запада

Вот также и я не способен объяснить, как работает мое подсознание. Что я могу уверенно сказать, так это то, что толчком к этому процессу стало мое непреодолимое желание быстро освоить и понять те предметы школьной программы, которые были вынесены на вступительные экзамены в техникуме. И это мне блестяще удалось. Вступительные экзамены я сдал с общей суммой баллов, значительно превышающей проходной балл для зачисления в студенты. А главное – результаты оказались выше оценок, выставленных в аттестате зрелости. Но дело даже не в оценках, а в том, что я самостоятельно достиг системных и надежных знаний по предметам вступительных экзаменов. Если бы после этого я мог повторить школьные выпускные экзамены, то по предметам вступительных экзаменов техникума, несомненно, получил бы в аттестат только отличные оценки.

В техникуме по математике и химии я получил отличные оценки и попал в пятерку тех, которые лучше всех сдали вступительные экзамены. Активное общение со всеми абитуриентами, в том числе и с теми, которые стали вместе со мной студентами техникума, и высокие знания, показанные на вступительных экзаменах, сразу же выдвинули меня в число лидеров нашей студенческой группы химиков-технологов по взрывчатым веществам. Анализируя задним числом свой личный успех, могу лишь сказать, что на вступительных экзаменах в техникум к нам были предъявлены высочайшие требования по знанию предметов вступительных экзаменов. Если бы я за месяц самоподготовки не поднял свой уровень школьных знаний на более высокую планку и не достиг нового качества в понимании основ экзаменационных предметов, то я, несомненно, получил или чистые «неуды», или слабые тройки и не смог бы стать студентом техникума.

Примером является Володя Кириллов, который закончил мою школу с более высокими оценками по аттестату зрелости, но получил на вступительных экзаменах оценки, значительно хуже моих и хуже оценок аттестата зрелости. Он целый месяц ни с кем не общался, занимался в одиночестве съемной комнаты и ходил на все консультации, но тем не менее по результатам вступительных экзаменов с трудом преодолел проходной балл и получил оценки, значительно ниже тех оценок, которые были выставлены в его аттестате. Чем я могу объяснить этот успех? Я думаю, тем, что я делал выбор не только в том, чтобы сдать вступительные экзамены и стать студентом или не сдать экзамены и вернуться в деревню. Нет. Вопрос более серьезный и кардинальный. Я делал выбор между студенческой жизнью нормального молодого человека и тюремной камерой.

Непреодолимое личное желание вырваться из порочного круга ночной воровской жизни с моими деревенскими друзьями было так сильно, что помогло мне раскрыть какой-то новый, непонятный и необъяснимый канал поглощения и накопления научных знаний. Этот канал затем обеспечил все мои творческие успехи профессиональной деятельности и сформировал из меня того человека, которым я и предстаю пред вами в своих научно-философских работах. Примечательно, что за время вступительных экзаменов в техникум, которые в общей сложности продолжались около месяца летнего времени, у меня ни разу не появилась мысль хотя бы на один вечер или на одну ночевку съездить к родителям в родную деревню. Я любил своих родителей и позже со службы и из военного училища писал им регулярно и также регулярно приезжал в отпуск. А вот во время вступительных экзаменов эту мою любовь как отшибло. Я мог бы написать письмо или отбить телеграмму родителям, что у меня все в порядке. Это дело-то одной минуты. Но не сделал даже этого. В конце концов где-то недели через три моего молчания мать не выдержала неизвестности, и сама приехала в Котовск.

Наверное, хотела убедиться, что я не бродяжничаю где-нибудь, а действительно сдаю экзамены в техникум. Формально её взволновало, что я взял с собой только 17 рублей и, по её расчетам, эти деньги давно должны быть израсходованы на питание, а значит, сын не сдает экзамены, а промышляет воровством. Она догадывалась материнским чувством, а может быть, и точно знала, находя в сарае просмоленную креозотом старую фуфайку, что мы с моим закадычным другом Иваном Лучкиным в летнее время поздними вечерами воровали старые шпалы, а на вырученные деньги покупали спиртное. В нетрезвом виде в летнее время она видела меня часто. И всегда говорила, что я своей непутевой головой стучусь в дверь тюремной камеры. Вот она и приехала в Котовск в полной тревоге за мою судьбу. Индустриальный техникум в Котовске был единственным учебным заведением, и она быстро нашла его. К этому времени моя личность была уже известна в студенческом общежитии, и она легко меня отыскала.

Мать так переживала за меня, что заметно осунулась и постарела. До сих пор не могу простить себе этого черствого молчания. Представляю, какие ужасы рисовала мать в своем воображении, не имея три недели никакой весточки от сына, который находился всего в двух часах езды от деревенского дома. Обняв мать, я её успокоил тем, что все предыдущие вступительные экзамены сдал успешно на отличные оценки. Абсолютно готов к последнему экзамену и практически являюсь без пяти минут студентом техникума. Я тут же снял её тревогу по поводу отсутствия денег. Показал три или четыре рубля, которые оставались в моем резерве. Как мог спокойнее объяснил, что городскую столовую практически не посещал, так как со мной щедро делились домашними продуктами мои новые тамбовские и местные друзья из числа поступающих вместе со мной в техникум.

Мать на глазах помолодела от моих слов, и её лицо засветилось покоем и счастьем. Тем более что все присутствующие в комнате кандидаты в будущие студены подтвердили мои слова и расхваливали мое дружелюбие и отзывчивость. Когда мы вышли на улицу, то ещё долго и медленно шли к местному автовокзалу и делились взаимными новостями. Пригородный поезд ходил редко, а автобусы до Тамбова ходили довольно часто. Когда мы пришли на автовокзал, мать всунула мне в руку двадцать или тридцать рублей денег на питание. Я не отказался. Да мать и лично убедилась в моей экономичности и сдержанности в расходах семейных денег. Её очень обрадовало, что у меня теперь другое окружение, а значит, и деньги я не использую на пьянки и развлечения, а только на питание и жилье. Мы купили билет на автобус, а ещё через некоторое время скромно простились, и мать села в автобус.

Уехала она счастливой и окрыленной. По-моему, мама радовалась моим успехам больше, чем я сам. Так оно и было на самом деле и не только в тот раз, но и в течение всей своей жизни, до самой смерти. Когда же со мною случилось несчастье, о котором я расскажу чуть позже, то опять мама была огорчена, расстроена и убита горем в тысячу раз больше меня. Таково свойство истинной материнской любви. До детей же часто эта правда о материнской любви доходит поздно, когда мать уже умерла и ничего исправить невозможно. Лишь остается просить у неё посмертного прощения за все свои сыновние обиды и огорчения. Вспоминая то далекое лето 1960 года, я действительно могу отметить, что в новой обстановке я не только не потерялся, а приобрел всеобщий авторитет и уважение и чувствовал себя абсолютно комфортно и уютно, как «рыба в воде».