Андрей Синельников - На руинах империи

Уж, не к этому ли циклу легенд относится евангельский сюжет о поклонении волхвов новорожденному Иисусу Христу в Вифлееме? В преданиях подчеркивается, что это были именно цари-волхвы, короли-маги, то есть те самые цари-жрецы. Три царя-жреца пришли в Вифлеем из Персии. Согласно толкованию, в этом сюжете заложена основа христианской иерархии сакральных функций. Высшие ступени сакральной иерархии – волхвы поклоняются воплощенному Богу, который есть, в свою очередь, «Царь царей и Господь господствующих».

Однако мы уже встречали кого-то в этой же самой книге Библия, весьма похожего на царя царей. Вот же он, библейский персонаж Мелхиседек, который описан как «Мелхиседек, царь Салима», о котором говорится, что он сам «приносил жертвы Богу», без посредничества священнической касты, значит, являлся в то же время и «жрецом». А Иисус Христос назван в послании апостола Павла «первосвященником вовек по чину Мелхиседекову». Уж не волхвы ли от пресвитера Иоанна принесли ему мандат на этот чин?

В предимперском обществе царь-жрец это был Священный вождь. Таким он оставался на стадии экспансии. Но чем дальше уходили войска от метрополии, тем более мифической для них становилась фигура далекого правителя. Для них ближайшим вождем был военный начальник – Хан, а ближайшим представителем богов – походный жрец. В Империи же фигура царя-жреца превратилась вообще в символ. Она стала олицетворять смысл и цель власти, венец общественной иерархии, основу правовой системы, верхний предел, если можно так выразиться, коллективной идентификации. Его фигура стала первоисточником легитимного насилия и ядром ценностной системы. Царь-жрец уже перестал иметь какое-либо предназначение, кроме одного – быть. Не делать, не строить государство, не заботиться о гражданах – все это стало вторично по сравнению с мистической задачей, которую решал царь-жрец самим качеством своего бытия.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что фигура царя-жреца принципиально отлична и от жреческой и от воинской касты. Священный император – это не царь, не король, не князь в нашем понимании.

Царь-жрец не правит, он просто есть. И тот факт, что он есть, давал, как говорили китайские мудрецы, «Поднебесной силу, свет и жизнь». Поскольку Император, в которого превратился Священный вождь, стал выполнять глубочайшую духовную функцию, передавая всему сущему таинственный свет бытия, исходящий из волшебного далека. Империя жила повелением некоего правителя великого и ужасного.

Но вернемся к нашим Лого-рифмам истории.

Как говорит истина. «Пусть они царствуют, а мы будем править». В центре мифической «страны лебедей», из которой когда-то вышли орды завоевателей сидел, не менее легендарный, вождь, а здесь на местах, в колониях, правили они, те, кого он послал «властным взглядом».

Две высшие касты – брахманы (жрецы) и кшатрии (воины). На них, собственно, и расщепилась для покоренных народов фигура легендарного царя-жреца. Расщепилась, с передачей каждой касте своей конкретной задачи в движении к господству.

Главная задача жрецов во вновь создаваемом обществе – это с одной стороны получение новых знаний, с другой – это обучение новых членов своей идеологии, и осуществление ритуалов. Знание и созерцание, воспитание и передача навыков было их главной функцией.

Символом жреческой касты в этом великом переселении, в этом великом перекраивании древнего мира – был вепрь, боров, свинья. Этот символ стал общим, оставляя свободу для различных традиций: кельтской, славянской, шаманской, для любых культов под рукой единых жрецов Империи.

Однако расщепление вождя произошло неравномерно. Большая часть его сакральной власти досталась жрецам, а меньшая воинам. Оперируя духовным контекстом, интеллектуальной канвой глубинных истоков реализации проекта, расширения границ Ойкумены, к конкретным действиям жрецы уже отношения не имели. Они были выше действия, их мнение было мнение духов, то есть непререкаемо. Это-то и несло в себе скрытую угрозу. Будучи высшей кастой, они, тем не менее, не могли диктовать воинам свою волю и навязывать свое мнение в вопросах осуществления конкретных шагов, направленных на полноценную реализацию проекта.

Тем не менее, слово жреца было практически неоспариваемым. Пока воины были заняты битвами, они смотрели сквозь пальцы на то, что власть на местах, то есть за пределами метрополии практически превратилась во власть жрецов – в теократию.

Как пример можно привести, хорошо всем известную из учебников истории модель в древнем Египте, где фараонов выбирали из жрецов. Если же в исключительных случаях фараоном становился человек из касты воинов, его предварительно посвящали в жрецы.

Еще примеры? Католичество, Папство также тяготеет к теократии. Тора и описанное в ней древне-иудейское общество. До Саула или так называемой эпохи царей тоже типичное общество под рукой жрецов. По крайне мере, в изложении Ветхого завета.

Такое положение дел могло привести только к …революции, то есть к бунту.

Итак, еще одна Лого-рифма. Если в развитии общества, есть ущемленная в правах каста, претендующая на власть, она к этой власти будет стремиться любыми путями.

Перекос на чаше весов в пользу по сути равноправных жрецов в ущерб воинам, несомненно, должен был вызвать ответные действия. Для этого не хватало только одного свободного от боевых действий времени у этой самой касты воинов.

Воины – силовая власть. Напомним, завоевание шло по принципу «двух мечей». Если оголен меч воина, то духовный меч лежит в ножнах уст, и наоборот. Или, как у нас более известно «Огнем и мечом». Там, где власть закреплялась на завоеванной территории, в дело вступали жрецы. При этом воинское присутствие в виде гарнизона или силового прикрытия оставалось. В любом месте первоначально оставалось присутствие касты воинов, даже если основной воинский контингент продолжал движение далее.

Великий князь или король был представителем этой касты – он не обладал никаким качественным родовым сущностным превосходством над другими воинами (аристократами, боярами, баронами и пр.). Поэтому король – «первый среди равных». Он выбирался из некоторого круга, и ему передавалась власть над другими, в этом месте и на это время. Но его власть имела, в определенном смысле, «договорной» характер. В отличие от царя-жреца, чья власть возвышалась и над жрецами и над воинами, и который обладал качественно иной природой власти, хотя и тоже выборной, власть короля (князя) из военного сословия изначально базировалась на договорном принципе. Подчас королей, выбранных другими воинами, они же и свергали, если те не соответствовали их требованиям.