Л. Дроздов - Ясновельможный пан Лев Сапега. Враг России № 1

Однако все эти проблемы казались мелочью по сравнению с внешней угрозой. Осенью 1583 года, когда Лев Сапега находился в Кракове при дворе Стефана Батория, объединенные орды Османской империи и крымских татар напали на южные земли Речи Посполитой. «От пана старосты каменецкого из Каменца-Подольского, – спешно сообщал Лев Сапега Криштофу Радзивиллу Перуну в Вильно, – примчался гонец с известием, что турки переправились через Дунай и стали лагерем возле Каменца» [52, с. 13] (пер. наш — Л. Д. ).

Власти Великого княжества и Королевства Польского начали собирать посполитое рушание (народное ополчение). Чтобы избежать военных действий на два фронта, правительство конфедеративной страны приняло решение любой ценой подписать мирный договор с Московским государством.

Мотивация посольства в Москву, которая была впервые озвучена в новейшей белорусской исторической литературе И. Саверченко и с которой читатель только что познакомился, механически повторена и в других работах. Но верной ее назвать сложно. Во-первых, с Московией 15 января 1582 года был заключен Ям-Запольский мирный договор сроком на 10 лет. В таком случае зачем нужно было направлять новое посольство за новым мирным соглашением? Во-вторых, в исторической литературе широко распространено мнение о том, что король Стефан Баторий сам являлся ставленником Османской империи. Подтверждение этой мысли встречается в мемуарах весьма осведомленного современника. Николай Радзивилл Сиротка, который планирует поездку в Святую землю к Гробу Господню, уверяет нас, что король Стефан Баторий дважды советует ему ехать именно через турецкие земли. Он убеждает: «Во избежание случаев различных на море да во избежание разбойных нападений по суше шел к Константинополю, а оттуда до Алеппо (взяв себе проводника и янычар у Турецких ворот, которые из всех других наиболее верны). Богобоязненный король заботился и о том, чтобы я никоим образом затеряться не мог, если бы мне опасность угрожала, ради чего лучше с ведома турецкого султана действовать, взяв у него паспорт, ехать дальше. Обещал он притом султану как наилучше написать и гонца своего выслать, который бы в этом деле посодействовал» (пер. наш — Л. Д. ). Как видим, Стефан Баторий прямо говорит о хороших отношениях между ним и Муратом III, турецким султаном.

Поскольку от первоначальных намерений Радзивилл Сиротка отказался, в августе 1582 года Стефан Баторий вновь настойчиво предлагает свои услуги: «Он как мог уговаривал меня, чтобы я через Константинополь ехал, обещая всячески стараться о том, чтобы я безопасно мог намерение свое выполнить» [49, с. 167, 173] (пер. наш — Л. Д. ).

Отчего же султан посылает войско против своего союзника? И почему ничего больше не слышно о военных действиях между Королевством Польским и Османской империей?

Перед послом, скорее всего, стояли другие задачи: во-первых, досконально изучить положение в Московии накануне предполагаемого продолжения войны на ее территории, а во-вторых, провести переговоры об освобождении граждан Королевства Польского и ВКЛ, находящихся в плену в Москве.

Несмотря на внутренние волнения в Речи Посполитой, Стефан Баторий не отказался от намерения нанести решительный удар по Московскому государству. Задача-минимум – отнять у нее (точнее, вернуть обратно) Смоленск и Северскую землю.

Король решил отправить в Московию посольство. Он не раз говорил, что выдающийся полководец тот, кто лучше всех осведомлен о делах врагов, но вместе с тем отчетливо понимал, что московиты не столь просты, чтобы выдать истинное положение. Не зря же московские князья объявили себя наследниками византийских императоров. О тайной дипломатии Восточной римской империи уже в ту пору ходили легенды. Иностранцы свидетельствовали, что и в Москве на каждого жителя приходится по два шпиона. Задача перед послом стояла чрезвычайно трудная. Выполнить ее под силу только очень ловкому дипломату.

Кандидатуры посла отпадали одна за другой. Один медлителен в действиях, излишне осмотрителен, боится брать на себя ответственность. Другой как будто и решителен, но не дипломат, рубит, как говорят, с плеча. Третий ни в коем случае не отступит от заранее согласованного плана, в нужный момент не проявит инициативы [40, с. 100]. Король все более склонялся к мысли, что посольство в Москву должен возглавить хитрый лис – Лев Сапега. Возможно, нелегким было это решение для Стефана Батория: Сапеге шел всего двадцать седьмой год. Да и наверняка далеко не все восторгались тем, что старый Астафий Волович продвигает своего ставленника. Однако Радзивиллам было не до споров. Николай Радзивилл Рыжий, великий гетман и воевода виленский, уже некоторое время не оказывал влияния на ход событий, хотя раньше без его разрешения нельзя было и шагу ступить: преклонные лета и болезни добивали славного властителя. Его смерти ждали со дня на день. Сын Николая Радзивилла Рыжего, подканцлер Криштоф Радзивилл Перун, зарекомендовал себя как военачальник, а не как дипломат. Сам Волович был слишком стар, чтобы отправляться в опасное и далекое путешествие. Нужен был новый человек, чье внезапное появление не испугало бы слишком осторожных московитов, не заставило бы их заподозрить какую-либо интригу. Причем человек достаточно умный, способный безукоризненно выполнить королевский наказ.

Так новое испытание на зрелость выпало молодому Льву. Король предупреждал: «С москалем дружи, а камень за пазухой держи». Лев понял, что Стефан Баторий заметил его способности и дает ему шанс. В одном из своих писем Сапега на этот счет писал: «Хотел того король, о чем сам мне говорил, чтобы я взглянул в глаза деспоту (Ивану Грозному) и напомнил ему о королевских победах. Были времена, когда послы монархов, став перед ним, немели; долг мой – уважение к победителю пробудить, может, тогда найдет успокоение его природная дикость и жестокость» [71, с. 354] (пер. наш – Л. Д. ).

Неизвестно, что получилось бы, если б молодой Сапега начал наставлять Ивана Грозного. Мы помним: с подобного рода делами неплохо справлялся его двоюродный дед, но Иван III имел характер более терпимый, чем внук. Однако судьба избавила Сапегу от необходимости вести переговоры с восточным деспотом.

Около Можайска посольство вдруг задержали. Что такое? Таинственность поведения московитов порождала разные догадки. От Ивана Грозного можно было ждать чего угодно. Несколько дней прошло в неведении. На душе стало легче, когда один из московских стражников проговорился: «Умер великий князь». На самом деле стражник сообщил Сапеге полуправду – всей правды он не мог знать. Ивана Грозного уже не было в живых, но умер он не своей смертью. Ему помогли уйти в мир иной. Как пишет современник, англичанин Джером Горсей, лично знавший царя, скорее всего, в марте 1584 года произошел дворцовый переворот. Его целью было заменить на троне тяжелобольного и смертельно опасного по этой причине великого князя Ивана Грозного его сыном. Возглавлял заговор фаворит московского царя Богдан Бельский. Физическое состояние Ивана Грозного способствовало этим намерениям заговорщиков. Летописцы отмечали, что после смерти первой жены царь погряз в блуде и насилии. «Он сам хвастал тем, что растлил тысячу дев, и тем, что тысячи его детей были лишены им жизни» [85, с. 85]. И неотвратимым наказанием похотливому монарху был сифилис. Его тело распухло и стало издавать сильное зловоние. Согласно утверждению Джерома Горсея Богдан Бельский и Борис Годунов готовили заговор для того, чтобы самим избежать смертельной опасности. Было очевидным, что, стоя на краю могилы, Иван Грозный способен потянуть вслед за собой бесчисленное множество людей и разрушить государственное устройство Московии. Переговоры тяжело страдающего французской болезнью Ивана IV с английским послом Джеромом Баусом были ярким тому доказательством. Как считает Джером Горсей, если бы сэр Джером Баус знал меру и умел воспользоваться моментом, Иван Грозный, охвачененный сильным стремлением достичь своей цели, пошел бы навстречу во всем, что бы ни было предложено, ведь пообещал же он, если его женитьба с родственницей английской королевы устроится, закрепить за ее потомством наследование короны. Князья и бояре, особенно ближайшее окружение жены царевича (Федора Ивановича) – семья Годуновых, были сильно обижены и оскорблены. Они изыскивали секретные средства и устраивали заговоры с целью не допустить этого и опровергнуть все подписанные соглашения [85, с. 84]. Царь был в гневе и не знал, на что решиться. По его приказанию привезли множество колдунов и знахарок. Ежедневно царский любимец Богдан Бельский, единственный, кому царь доверял, узнавал и доносил их предсказания недоверчивому монарху. Чародеи поведали, что самые сильные созвездия и могущественные планеты небес – против царя, они предрекают его кончину 18 марта 1584 года. Но Богдан не осмелился принести самодержцу такую новость. Тем не менее царь узнал о предсказании и, впав в ярость, пригрозил, что в этот день все они будут сожжены, если пророчество не исполнится. В окружении Грозного, как это обычно случается с каждым деспотом, не осталось людей, которым он мог полностью доверять.