Дина Азми - Система права и ее строение: методологические подходы и решения

Представляется, что телеологические мотивы неразрывно связаны с интересами субъектов (как социального общения в целом, так и правоотношений в частности). Цель, которой хочет достичь правотворец или иной участник правовой жизни, базируется на соответствующем интересе. В зависимости от того, каков интерес (а если таких интересов несколько, то исходя из их совокупного сочетания), определяется и то, какова цель. В свою очередь наличие цели также обуславливает формирование соответствующего интереса.

Сам М.М. Агарков не затрагивал вопроса о соотношении интереса и цели в праве, не писал о значении потребностей лиц в решении вопроса об определении структурных элементов системы права. Более того, М.М. Агарков отмечал, что дуалистическая теория структуры системы права имеет значение только в абстрактно-научном плане. В практических целях под системой права целесообразнее понимать систематику нормативного правового материала, осуществляемую по предметному критерию.

Обращаясь к освещению вопроса о частном и публичном праве во взглядах представителей предметно-методологического критерия, первоочередное внимание следует обратить на взгляды С.Н. Братуся, уделявшего данному вопросу значительное внимание. Идеи ученого в этом отношении шли вразрез с типичной для советской науки того периода позицией. С.Н. Братусь последовательно доказывал достоверность идей о структурном дуализме системы права. Опираясь на труды основателей коммунистической концепции, С.Н. Братусь обосновывал существование публичного и частного права в качестве необходимых, закономерных и стабильных элементов советского социалистического права.

К. Маркс указывал: «…там, где политическое государство достигло своего действительного развития, человек не только в мыслях, в сознании, а в действительности, в жизни, ведет двоякую жизнь в политическом общежитии, в котором он выступает как общественное существо, и жизнь в гражданском обществе, в котором он действует как частное лицо, рассматривает других людей как средство, низводит самого себя до средства и становится игрушкой чуждых сил» [91]. Поскольку социализм является лишь первой фазой коммунизма, т. е. этапом переходным, то человеку (как родовому существу) по-прежнему присущи и политические (общественные) и личные (гражданские) потребности и интересы. Юридическую формализацию эти интересы и потребности получают в публичном и частном праве.

Действительно, К. Маркс никогда не ставил в своих трудах вопроса об отказе физического лица (гражданина) от своей индивидуальности, а значит, и от всех форм ее проявления. Не призывал К. Маркс и к слиянию индивида с государством. Напротив, он писал: «…нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав <���…> свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный» [92]. Следовательно, деление права на публичное и частное на самом деле не имеет с концепцией исторического материализма сущностных противоречий.

Верно замечание С.Н. Братуся: «В правовой литературе положение К. Маркса о расщеплении человека в буржуазном обществе на частное лицо и гражданина, как члена политического общежития, и в связи с этим, о противопоставлении частных интересов публичным интересам, истолковывают нередко поверхностно и упрощенно. Не задумываются над тем, о противопоставлении чьих и каких интересов идет речь. Изображают часто дело так, что буржуазное гражданское право представляет только частные интересы, а публичное право – интересы буржуазного общества в целом. Такая механическая трактовка вопроса… нам представляется неправильной. Сами буржуазные ученые юристы превосходно понимают, что область частных отношений (частная собственность и способность распоряжения ею) является основой буржуазного общества и что в них выражен публичный интерес этого общества» [93]. В самом деле, деление права на публичное и частное не должно толковаться как непреложное обособление. Публичное и частное право являются сторонами одного и того же явления (это же можно сказать о понятиях предмета правового регулирования и метода правового регулирования). В общественных отношениях, способных поддаваться воздействию положительного права, присутствуют и сочетаются как частные, так и публичные аспекты.

В данном контексте С.Н. Братусь весьма удачно обращал внимание на одно из высказываний Г.Ф. Шершеневича: «Частный интерес, не отвечающий видам общества, никогда не удостоится общественной (юридической) охраны. За частными интересами в праве скрывается общественный, а за общественным – частные… Можно утверждать с одинаковым основанием, что право имеет в виду всегда только общее благо или, наоборот, только частные интересы» [94].

Поскольку позитивное право опосредуется государством, оно всегда включает в себя публичный интерес. Однако дуалистическое деление права имеет в своей основе не генезис правовых норм, а направленность их юридического действия. Норма права может предназначаться как для регламентации отношений, имеющих первоочередное значение непосредственно для самого субъекта (индивида), так и для отношений, в которых лицо выступает лишь необходимым элементом (т. е. как неотъемлемая часть целого), в то время как прямая заинтересованность в действии нормы сама по себе носит публичный (государственный, общественный) характер.

Так, например, активное избирательное право принадлежит индивиду. Реализуя его, субъект выражает свою волю, а значит, – действует в собственном интересе. Вместе с тем, реализация этого права направлена на определение воли электората как совокупности субъектов обладающих активным избирательным правом, как участников политического общества. Реализация отдельными индивидами права избирать только в своей совокупности воздействует на публично-управленческую сферу общественной жизни, а уже через эту сферу, т. е. опосредованно, на жизнь конкретных избирателей. Именно поэтому избирательное право относится к публичной стороне жизнедеятельности. На частную жизнь оно проецируется не напрямую, а через область публичных отношений. Диаметрально противоположная ситуация наблюдается, например, в отношении реализации права на приобретение недвижимого имущества или на заключение брачного союза.

Рассуждая о двойственности интересов членов советского социалистического общества, С.Н. Братусь писал: «В социалистическом государстве интересы общества сочетаются с интересами личности… Значит ли это, что уже в первой фазе коммунистического общества индивидуальный человек, выражаясь словами Маркса, сделался родовым существом, – что интересы индивида и интересы общества тождественны. Было бы неправильным сделать такой вывод. Сочетание или совмещение интересов общества, представленных в качестве общегосударственных интересов, с интересами личности, предполагает и разграничение этих интересов» [95].