Игорь Кравец - Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления

Использование конструкции «правовая охрана конституции» в советской и современной юридической литературе сформировало определенную конституционно-правовую традицию в понимании механизмов обеспечения надлежащей реализации конституционных принципов и норм. В исследованиях справедливо отмечается, что данный термин фактически не распространен за рубежом, где употребляются названия, обозначающие конституционный контроль или надзор [187] Шульженко Ю.Л . О понятии «правовая охрана Конституции» // Государство и право. – 2002.– № 7.– С. 5. .

На наш взгляд, стабилизационно-охранительная функция конституции реализуется в трех основных направлениях: в обосновании стабильности конституции, для чего необходима последовательная теория конституционных поправок и пересмотра конституции; в осуществлении конституционного контроля и надзора, в ходе которых не допускаются или устраняются из правовой системы правовые акты и нормы, противоречащие конституции; и в толковании конституции, которое обеспечивает приспособление конституционных норм к изменяющимся общественным отношениям. Защита конституционного строя при этом является конечной целью стабилизационно-охранительной функции конституции во всех ее трех проявлениях.

Эта функция конституции тесно связана с особой ролью конституционного права в системе национального права и в целом в правовой системе страны. Телеологическая функция становится возможной благодаря программным конституционным положениям. С потребностью определять программу развития общества и государства сталкивается любая страна, в которой существует конституция и конституционный строй. Правда, не всегда такая программа находит отражение в конституционном тексте непосредственно, но может влиять на конституционные формулировки о функциях государства или прав и свобод. Наиболее важные ключевые цели и задачи обобщенного характера принято закреплять в тексте конституции страны, т. е. в акте, который символизирует наиболее высокий уровень правового регулирования общественных отношений и потому наиболее значимый для правовой системы.

Различные теории конституции неодинаково относятся к программным положениям. Социалистическая концепция конституции всегда отдавала предпочтение обязательной формулировке в конституционном тексте программы социалистического и коммунистического строительства. Программные положения буквально пронизывали советские конституции. Разработка всех советских конституций, начиная с первой Конституции РСФСР 1918 года, была тесно связана с созданием теоретических программных документов коммунистической партии и ее руководства. Принятые на съездах или пленумах компартии решения или новая программа определяли основные пути дальнейшего развития советского общества. Они и ложились в основу разработки и принятия очередной советской конституции.

В 60-х годах даже развернулась дискуссия о соотношении нормативных и программных начал в советской конституции [188] Рянжин В.А . Соотношение нормативных и программных начал в советской конституции // Известия вузов. Правоведение. – 1963. – № 2. – С. 27–39. . Советский ученый из Прибалтики (Эстонской ССР) В.А. Рянжин в 1963 году выступил с критическим анализом теории конституции, согласно которой она рассматривается как документ, законодательно закрепляющий то, что есть в жизни, и не является программой государства. Он разделил точку зрения ряда советских государство-ведов (В.Ф. Котока, Д.А. Гайдукова), что конституция общества, вступившего в период развернутого строительства коммунизма (а в это верили и академические ученые), не может и не должна ограничиваться только регистрацией уже достигнутого, а должна содержать программные моменты, указания на направления и задачи развития, на его конечную цель [189] Там же. С. 27; Коток В.Ф., Гайдуков Д.А . Новый этап в развитии Советского государства и Конституция СССР // Советы депутатов трудящихся. – 1959. – № 8. – С. 21–26. .

Постепенно, по мере развития возникла своеобразная традиция в советском конституционном праве на стадии построения «общенародного» государства, в соответствии с которой текст конституции должен был определять ближайшие и конечные цели развития данного государства и общества [190] Как отмечает Е.А. Лукьянова, «с 1918 года традицией отечественного конституционализма стал политико-правовой программный характер конституций. Все последующие конституции (за исключением Конституции РФ 1993 года) включали в себя положения, определявшие программу развития общества, его цели и задачи на определенный период. И когда эти программы выполнялись, ставился вопрос об изменении или принятии новой конституции». – Лукьянова Е.А . Российская государственность и конституционное законодательство в России (1917–1993). – М., 2000. – С. 32. В отношении Конституции РФ 1993 года с позицией Е.А. Лукьяновой никак нельзя согласиться, хотя нормы-цели и нормы-задачи, содержащиеся в Конституции, носят принципиально иной юридический характер, что будет показано дальше. . Несомненно, что такой подход к конституционному регулированию благодаря «руководящей и направляющей роли» правящей партии был экстраполяцией структурной особенности партийной программы, которая обязательно состояла из «программы-минимум» и «программы-максимум».

Таким образом, теория советской конституции включала два аспекта телеологического характера конституционных положений. С одной стороны, конституционные нормы создавались и формулировались в соответствии с положениями партийной программы КПСС, изменение которой создавало политическую предпосылку для принятия новой конституции и обновления конституционных положений о целях развития Советского государства. С другой стороны, именно конституция выступала единственным законодательным актом, где закреплялась главная программная цель Советского общенародного государства – построение бесклассового коммунистического общества [191] По мнению Л.А. Морозовой, в Конституции СССР 1977 года была сформулирована не только главная программная цель государства, но и программа социального развития советского общества, развития прав и свобод граждан СССР. – Морозова Л.А. Конституционное регулирование в СССР. – М., 1985.– С. 45. .

Переходы от авторитаризма к демократии в современном мире, в особенности в странах Восточной Европы, в том числе в России, породили проблему осмысления роли конституционных норм в создании новых демократических систем правления и правопорядка, основанного на правах личности и регулируемой экономической свободе. Новые конституции стран Восточной Европы заострили вопрос о надлежащем соотношении нормативных конституционных положений и тех, в которых сформулированы цели и задачи развития новых конституционных политик.