Владимир Дорохин - Индивидуальное и универсальное как зеркало вечного противостояния в философии

В рамках настоящей работы нас будет интересовать лишь один аспект его учения – теория причинностей. Однако не вся, а лишь незначительная, но самая оригинальная ее часть – «форма», составляющая сущность любой вещи.

Сущность вещи, утверждает Аристотель, в самой ее индивидуальности определяется общим видом, т. е. формой, которая в ней воплощается. Сущность вещи есть данная форма в данной материи. «Отвлеченная форма» (медь, например) воплощается в конкретном предмете как материя (медь) и ее форма (статуя). Но сущность данной материи – это не статуя, а медь – простая отвлеченная форма, воплощающая в себе потенциальную возможность многих вещей. Отвлеченная форма в данном случае – это форма организации элементарных частиц, которые при других условиях могут создать совершенно другие формы – сталь, гипс, пластилин и т. д.

Материя сама по себе не обладает формами и не имеет никаких свойств, – развивает свою мысль Аристотель. Она есть неопределенная возможность изменения. Форма, напротив, есть то, что определяет собой материю, дает ей определенный действительный вид, свойства.

Так древнегреческий философ приходит к пониманию формы как причины. Форма, как чистая энергия, может быть мыслима и без материи – в мыслящем разуме. Гениальность этого вывода Аристотеля по достоинству оценивается, если его сопоставить с еще одним глубокомысленным высказыванием: «Форма есть не только сущность вещи, но и ее внутренняя цель и та сила, которая осуществляет эту цель» [там же, с. 428].

При анализе Хозяйственного кодекса Украины мы попытаемся использовать методологию греческого философа применительно к установлению юридической сущности «существенных условий до-говора».

Практически любая современная наука, применяющая математические методы исследований, пользуется при этом дифференциальным исчислением. Но редкий математик знает, что Лейбниц разработал его благодаря еще более выдающемуся открытию человечества – принципу непрерывности. Это один из самых фундаментальных и всеобщих принципов мышления, без которого не сможем обойтись и мы.

Изложим его в упрощенном варианте, используя для наглядности пример из физики, которым пользовался и Лейбниц в своей работе «Два отрывка о принципе непрерывности». Применительно к физическим явлениям он может быть сформулирован следующим образом: покой может рассматриваться как бесконечно малая скорость или как бесконечно большая медленность .

Сопоставляя это положение с правилами движения, сформулированными Декартом в «Началах философии», Лейбниц заметил, что они противоречат друг другу. Первое правило гласит: «…оба тела, и В, и С, равные и движущиеся с одинаковой скоростью в противоположных направлениях, столкнувшись, вернутся назад с прежней скоростью» [63, с. 205]. А во втором правиле утверждается, что «если сталкиваются два тела, В и С, движущиеся прямо навстречу друг другу с одинаковой скоростью, и В больше С, то С возвратится назад со своей прежней скоростью, а В будет продолжать свое движение, так что оба они вместе будут двигаться в том направлении, в котором прежде двигалось В» [там же].

Когда Декарт формулировал данное правило, он, по-видимому, не обратил внимания на то, что в зависимости от величины разности масс двух тел, В и С, они могут вести себя неоднозначно. Но неравенство тел, заметил Лейбниц, может все более и более уменьшаться и, наконец, стать как угодно малым. В этом случае и наступает момент, когда правила противоречат друг другу. Не только принципу непрерывности, но и здравому смыслу.

По второму правилу всякое как угодно малое увеличение тела В, которое сначала равнялось С, не вызывало бы тотчас в результате столкновения такого последствия, которое предусмотрено этим правилом. Ели масса тела В увеличилась на очень незначительную величину, оно должно сначала отталкиваться несколько слабее, чем прежде, потом еще слабее. При более значительном различии масс В и С тело В должно сначала «пройти через 0», т. е. остановиться после столкновения. И только при большем увеличении в разнице масс В после столкновения с телом будет продолжать двигаться вперед, согласно второму правилу Декарта.

Так, на конкретном примере, с помощью частного положения о «покое» с точки зрения принципа непрерывности, Лейбниц продемонстрировал сложность его всестороннего осмысления, которого не удалось достигнуть даже такому великому математику и философу, как Декарт.

Одним из самых универсальных методов мышления человека является синтез и анализ . Из того, что всякое познание состоит из суждений, нельзя сказать обратного – всякое суждение есть познание. Настоящее познание несут в себе только такие суждения, в которых связь субъекта (подлежащего) и его признака (сказуемого) удовлетворяет одному из двух требований:

1) представляется всеобщей и необходимой;

2) полагает нечто новое, не содержащееся в понятии субъекта как его признак.

Суждения, выполняющие первое требование, называются аналитическими . Одним из частных и распространенных случаев анализа является дедукция – выведение из общего понятия конкретного, особенного.

Суждения, выполняющие второе требование, называются синтетическими . Наиболее известным примером является индукция – обобщение опытных данных и подведение их под какое-либо общее понятие.

В работе будут использованы и другие синтетические и аналитические суждения – априорные, которые отличаются тем, что в них предметом мысли не могут служить опытные данные и понятия, полученные из опыта. Примерами таких априорных понятий, используемых в праве, являются воля, свобода, долг .

Еще одним отличием анализа и синтеза может служить полярность восприятия их «познавательного результата». Мудрый Сократ на основе синтеза пришел к довольно пессимистическому выводу: чем больше человек начинает познавать, тем больше он понимает, как мало он знает. И. Кант на основе анализа пришел к обратному выводу: чем больше мы рассуждаем о каком-либо предмете (явлении), тем с большим удивлением сознаем, как много мы о нем знаем.

Легендарный Шерлок Холмс был бы поклонником не только дедукции, но и философии Канта, если бы ознакомился с ней… А заведующий кафедрой философии Кембриджского университета профессор Д. А. Меллор «заново открыл» этот мультипликативный эффект аналитических суждений в своей логической обработке: «…при объяснении может расшириться сфера объясняемого» [72, с. 90].

Однако такой вывод англичанина не следует воспринимать слишком оптимистично. Об этом предостерегал еще М. И. Каринский – русский философ конца XIX в. Он мало известен даже среди искушенных интеллектуалов и знатоков философии, поскольку не создал своей теории (очевидно, понимал, что после Канта это делать бессмысленно…), но подвергал глубочайшему анализу уже известные творения человеческой мысли. Его труд «Классификация выводов» можно назвать самой серьезной аналитической работой в философском мире во второй половине XIX в.