Юрий Пуздрач - История российского конституционализма IX–XX веков

И здесь необходимо обратить внимание на то, что Рим, создав мощнейшую политическую традицию, практически не был озабочен ее идеологической подпоркой, а жречество не оказывало значительного влияния на жизнь общества, в то время как Византия, напротив, обладала высочайшей духовностью, но ее внутренняя политика не принесла каких-либо серьезных инновационных элементов. России, прямой наследнице Византии и косвенной – Рима, удалось не только сохранить византийскую духовность (идеологию), но и воспользоваться некоторым политическим опытом Рима. [248] К сожалению, подходы римлян к укреплению и развитию государства с позиций экономики остались невоспринятыми.

Разговор о римском опыте вполне уместен, и примеров заимствования достаточно много. Скажем, не использовал ли Иван IV (Петр I, большевики и другие реформаторы) уроки проведения и результаты реформ Сервия Туллия (538–535 гг. до н. э.), предпоследнего римского императора? Уравняв по территориальному принципу патрициев и плебеев и разделив их по экономическому принципу, Сервий Туллий подорвал могущество старой родовой знати и вывел на политическое поле силы, ранее и не помышлявшие об участии во власти, что было, по-видимому, первым шагом к равенству всех перед государством; а заменив родовое войско единой военной обязанностью для всего населения, ввел новый принцип комплектования армии – народное ополчение; он положил начало образованию двух классов общества – имеющих и не имеющих политические права, [249] После принятия закона Волерона Публилия (471 г. до н. э.) в Риме стали признавать, что политические права имеет только собственник земли, а выборы проводятся не в куриях, а по округам. каждый из которых обладал разными правами и обязанностями по отношению к государству [250] См.: Егер О. Древний мир. СПб., 1997. С. 358–360, 366, 371. .

Аналогии здесь вполне уместны: Грозный брал на вооружение только то, что вписывалось в его понимание власти. Если же говорить о последнем тезисе и политических правах, основанных на собственности, то надо сказать, что российский вариант такого общественного деления выглядел более экстравагантно, чем римский. [251] Уже в 510 г., через несколько лет после смерти Сервия Туллия, Рим стал республикой. После смерти Грозного и смуты Россия имела определенные шансы, но не сумела ими воспользоваться. Все будущие реформаторы России, за исключением, пожалуй, только П. Столыпина, рассуждая о вопросах прав человека, думали прежде всего о политических правах и никогда о правах экономических. Видимо, это еще одно подтверждение известного тезиса о том, что политическая составляющая общественного развития не может развиваться без экономической базы. Политическое сознание возникает только на основе собственности, которая, в свою очередь, дает некоторую, безусловно относительную, независимость от государства.

В результате в России сложилось два уклада, при этом принесенные ими принципы организации так глубоко внедрились в массовое сознание, что любое развитие общественной, и тем более государственной, жизни виделось и во многом продолжает видеться как некая относительно устойчивая комбинация характеристик, свойственных удельному и единодержавному укладу. [252] Признаки первого: раздробление целого без совершенного его уничтожения, самобытная жизнь частей без нарушения взаимного сходства, перевес обычая над постановлением, побуждения над законом, произвола над учреждением, личной свободы над сословностью, чувства над долгом, родственности над государственностью, слабость власти, неопределенность форм, народоправление в образе частных веч, движение и брожение. Во втором укладе части сплачиваются, формы определяются, личность укладывается в сословные разграничения, обычай преобразуется в постановление, закон стремится дать направление и суд побуждениям, родственность и народоправление покоряются государственному началу (см.: Костомаров Н. И. Тайна истории. С. 82).

Необходимо сказать, что политический спор между Грозным и его оппонентами при его жизни закончен не был, и Иван, впрочем как и многие из его критиков, так и не узнал о том, сбылись ли те или иные его пророчества. Думаю, будет справедливо сказать, что основные принципы государственной власти, достроенной Иваном Грозным, остались незыблемыми и после его смерти. Об этом писал Д. Флетчер в своей книге «О государстве Российском». [253] Надо сказать, что заметки Д. Флетчера о России написаны под влиянием идей политического либерализма, весьма популярного в то время на Западе. В XVI в. он был представлен талантливой школой «монархомахов», которые пропагандировали разумность парламентаризма и призывали бороться с неограниченной монархией. Приведем его отдельные наблюдения:

– «правление у них чисто тираническое»;

– «дворянству дана несправедливая и неограниченная свобода повелевать простым, или низшим, классом народа и угнетать его во всем государстве, куда бы лица этого сословия ни пришли, но особенно там, где они имеют свои поместья или определены царем для управления»;

– «и дворяне и простолюдины в отношении к своему имуществу не что иное, как хранители царских доходов, потому что нажитое ими рано или поздно переходит в царские сундуки»;

– «жизнь человека считается нипочем»;

– «о состоянии низшего класса и простого народа… о свободе их можно судить по тому, что они не причислены ни к какому разряду и не имеют ни голоса, ни места на соборе или высшем земском собрании. Они сами себя признают холопами, т. е. крепостными людьми или рабами, так точно, как, в свою очередь, дворяне признают себя холопами царя»;

– «что касается до земель, движимого имущества и другой собственности простого народа, то все это принадлежит ему только по названию и на самом деле нисколько ни ограждено от хищничества и грабежа как высших властей, так даже и простых дворян, чиновников и солдат»;

– «дворяне и духовенство… довольствуются тем, чтобы все бремя лежало на простолюдинах и что могут облегчить сами себя, сваливая все на них»;

– «закон, обязывающий каждого оставаться в том состоянии и звании, в котором жили его предки, весьма хорошо продуман для того, чтобы поддержать подданных в рабстве… сын мужика, ремесленника или земледельца остается навсегда мужиком, ремесленником и проч. и не может идти далее, кроме того чтобы, выучившись читать и писать, достигает до повышения в священники или дьячки». [254] К сожалению, необходимо констатировать, что так возникшее наше национальное своеобразие постепенно переросло в национальное самосознание, многие черты которого не изжиты до сих пор.