Александр Слесарев - Судебно-арбитражное толкование норм гражданского права

Л. Петражицкий, яркий представитель «психологической» теории права, указывал, что он исходит из отрицания реального существования того, что называют нормами права или объективным правом. Правовые явления суть особого рода сложные эмоционально-интеллектуальные психические процессы, совершающиеся в психике индивида (см.: Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. 1. СПб., 1907. С. 84).

Коркунов Η. Μ. Лекции по общей теории права. СПб., 1908. С. 299.

Демченко Г. В. Неясность, неполнота и недостаток уголовного закона // Журнал Министерства юстиции. 1904. № 8. С. 345.

Завадский А. В. К учению о толковании гражданских законов. Казань, 1916. С. 12 и след.

Лазарев В. В. Указ. соч. С. 32.

Zitelmann Ε. Lucken in Recht. Leipzig, 1903 (Цительман Э. Пробелы в праве. Лейпциг, 1903).

Zitelmann Ε. Lucken in Recht. Leipzig, 1903 (Цительман Э. Пробелы в праве. Лейпциг, 1903). С. 8 и след.

Цит по.: Лазарев В. В. Пробелы в праве. С. 47.

Цит по.: Лазарев В. В. Пробелы в праве. С. 41.

Гойхбарг А. Г. Что такое «пробелы в праве» // Вестник гражданского права. 1916. № 3. С. 121.

Сиор Л. Проблемы пробелов в международном праве. Париж, 1959. С. 157 (Цит. по: Лазарев В. В. Пробелы в праве. С. 52 и след.).

Лазарев В. В. Пробелы в праве. С. 46.

Здесь критерии установления пробелов находятся преимущественно вне действующего права.

Применительно к указанному случаю законодатель все же определенным образом – принципами, преамбулой, декларацией – проявил свою волю на регулирование определенного типа общественных отношений.

Акимов В. И. Понятие пробела в праве // Правоведение. 1969. № 3. С. 112.

Карташов В. Н. Применение права. Ярославль, 1980. С. 17–19.

Российская юридическая энциклопедия. М., 1999. С. 816. Наряду с указанным понятием автор выделяет пробел в праве в собственно юридическом смысле. Такой пробел, по его мнению, имеет место, когда с очевидностью можно констатировать, что определенный вопрос входит в сферу правового регулирования, должен решаться юридическими средствами, но конкретное его решение не предусмотрено или предусмотрено не полностью.

На наш взгляд, конкретное нормативное предписание является содержанием правовой нормы. Если же категорию правовой нормы брать с точки зрения формы, то, например, отдельный пункт, статья, иные составные части нормативных актов могут содержать разное количество таких предписаний.

Речь идет о так называемом «отрицательном» или негативном правовом регулировании, когда намеренное отсутствие правового регулирования означает не только запрет применения права по аналогии, но и по существу отсутствие пробела.

Не исключается, с учетом сложившихся обыкновений, возможность использования данного термина и в ином смысле.

Ярким примером такого «вывода» явилась судьба гл. 17 ГК РФ.

По своей природе они как раз и требуют такой особой формы правового регулирования, существующей независимо от того, какой термин по форме применен законодателем. Например, указанная терминология не использовалась ГК РСФСР 1964 г., однако это не означало, что соответствующие отношения как-то иначе опосредовались гражданским правом.

Необходимо подчеркнуть, что указанные правовые начала должны применяться не только для устранения неопределенности гражданско-правового регулирования, вызванной пробелами, но и в других случаях, в том числе и при неясности нормативных предписаний.

Яковлев В. Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). М., 2000. С. 51, 54.

Яковлев В. Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). М., 2000. С. 56 и след.

В основу представленных рассуждений положена концепция, изложенная в кн.: Яковлев В. Ф. Указ. соч. С. 38–47.

Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 123–124.

Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 168.

Е. В. Васьковский указывает, что если норма по своему словесному смыслу абсолютно темна, и если реальному толкованию не удалось выяснить заключающуюся в ней мысль, то такая норма как совершенно непонятная должна быть игнорируема и признаваема несуществующей. Этот случай аналогичен тому, когда между двумя нормами имеется полное и непримиримое противоречие (Там же. С. 257).

Если этот недостаток не исправлен реальным толкованием, так как истинная мысль законодателя осталась неясной, то устранить его можно двояким образом: или прибавить к сомнительному выражению какое-либо определение, которое устранило бы его неточность, или, если это выражение допускает различные способы понимания, избрать один из них. В первом случае мы поступим с неточностью нормы как с неполнотой, во втором случае – как с двусмысленностью (Там же. С. 256–257).

Представляется, что синонимичность указанных терминов признавал и сам Е. В. Васьковский, определяя правовую «ясность» через термины «точность» и «определенность».

Указанное не отрицает и Е. И. Васьковский, отмечая, что если реальное толкование не успело устранить неполноту нормы, то следует поступать как в случае пробела в праве ( Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 256).

Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 260.

Имелись в виду позиции Савиньи и Круга. Первый считал закон нормальным, «здравым», когда он выражает вполне законченную мысль и когда нет никакого обстоятельства, которое препятствовало бы признать эту мысль истинным содержанием закона. Более четко высказывался Круг: закон должен считаться ясным, если он, рассматриваемый во всей целости, выражает законченную мысль, если эта мысль не противоречит другим постановлениям законов, не указывает на действительный пробел в праве, и, наконец, ничто не дает права думать, что закон основывается на какой-либо оправдываемой словоупотреблением небрежности в способе выражения ( Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 260).

Более подробно см.: Васьковский Е. В. Указ. соч. С. 63–79.

См., например: Малышев К. Курс общего гражданского права России. СПб., 1878. С. 282; Черданцев А. Ф. Толкование советского права. М., 1979. С. 12–15.