Татьяна Балашова - Конституционно-правовые проблемы формирования миграционной политики

Естественно, в сложившейся ситуации вынужденные переселенцы полагаются в основном на личные связи, которые формируются на нескольких уровнях. Во-первых, многие потенциальные мигранты имеют друзей, знакомых или родственников в России, и само их наличие играет зачастую решающую роль в принятии решения о переселении и при выборе конкретной точки на карте. Репатрианты рассчитывают, что им помогут в решении многих острых проблем первого периода адаптации: в устройстве на работу, поиске жилья, уходе за маленькими детьми и пр. Иметь друзей и родственников среди коренных россиян особенно важно при переселении в города, где личные связи нередко являются единственным средством получить регистрацию по месту жительства, а значит и крышу над головой.

Другой вариант построения «сетей» взаимопомощи характерен в основном для переезжающих в сельскую местность. Люди кооперируются друг с другом еще до переселения, в местах прежнего проживания, и фактором притяжения служит в этом случае наличие знакомых, коллег, соседей, прибывших в Россию ранее (так называемая цепная миграция). Для этих «сетей» характерна в первую очередь информационная поддержка, а не помощь в выживании: переселенцы «первой волны» служат важным источником сведений об имеющихся в данной местности возможностях трудоустройства и, самое главное, о перспективах получения жилья.

В ходе информационного обмена приток мигрантов на конкретную территорию может либо нарастать, либо сходить на нет. В подавляющем большинстве случаев решающим аргументом в пользу переезда становится наличие жилья. Соответственно, информация об исчерпании в том или ином месте имеющихся резервов пригодного для заселения жилья разрушала планы многих семей последовать за «первопроходцами», что приводило к резкому спаду локальной волны иммиграции.

Можно выделить и третий вариант сетей, которые возникают только на короткое время, – сети случайных знакомств. Они обычно образуются в ходе так называемых разведывательных поездок в Россию, предпринимаемых одним-двумя членами семьи, посланцами группы потенциальных мигрантов или производственного коллектива с целью найти подходящее место для переселения. В конечном счете, сети взаимной поддержки мигрантов оказываются полезными и в психологическом, и в практическом отношении. Они не только облегчают принятие решения о миграции, но и зачастую провоцируют его. Тем более что среди русскоязычных меньшинств в новом зарубежье нередко развивается чувство надвигающейся изоляции, поскольку их представителя видят, как другие русские уезжают и как их дома и рабочие места занимают представители титульной национальности.

Информационные потоки и сети взаимопомощи играют ключевую роль в перемещениях населения, а их изучение может многое сказать о миграционных процессах. Миграция – это не просто акт осуществления индивидуальной мечты. Между стремлением и решением уехать есть связующее звено – хоть какое-то ознакомление с более широкой социальной средой, чем та, что окружает человека при постоянном проживании в одном месте. Источники информации и особенности ее получения являются важной составной частью процесса репатриации русских в Россию, от них во многом зависит само развитие этого процесса. Так, для первых потоков мигрантов из бывших союзных республик весьма характерным был расчет на помощь родственников и друзей в России, поскольку большинство из них – хотя они и не были беженцами, в страхе спасающими свои жизни, – чувствовали себя вынужденными уехать и потому не столько стремились получить экономические или социальные выгоды от переезда, сколько старались использовать любую возможность «выбраться». В таких обстоятельствах наличия родственников или друзей или просто устного обещания руководителя предприятия было достаточно для принятия решения, круто меняющего жизнь.

Описанные выше способы взаимопомощи мигрантов Дж. Госс и Б. Линдквист определяют как «многосоставное объединение индивидов, ассоциаций и организаций, посредством которого социальное действие всех этих агентов и их взаимодействие друг с другом распространяется во времени и пространстве». [109] Goss J., Lindquist В. Conceptualizing international labor migration: A structuration perspective // International Migration Review. 1995. Vol. 29. No. 2. P. 319. Они утверждают, что в рамках того или иного общественного института индивиды действуют стратегическим образом – чтобы продвинуть свои интересы. Однако возможности так действовать у них разные, зависят от различий в степени доступа к ресурсам и осведомленности в правилах, а это, в свою очередь, может отчасти определяться тем положением, которые люди занимают в рамках других общественных институтов.

Очевидно, что концепция этих ученых берет свое начало в теории структурирования Э. Гидденса. Напомним, что этот крупнейший из современных английских теоретиков социальных процессов постарался преодолеть дихотомию двух наиболее распространенных аналитических подходов, которые по-английски называются «agent-centered approach» и «structure-centered approach», а в русском довольно приблизительно могут быть отождествлены с так называемыми субъектным и объектным подходами. Первый из них представлен школой символического интеракционизма, феноменологией и теорией обмена. Согласно ему социальную жизнь формируют индивиды – со своими намерениями, мотивациями, верованиями и ценностями, поэтому именно они должны стоять в центре исследовательского внимания. Второй подход получил теоретическое обоснование в американском и французском структурализме, марксизме и функционализме; в соответствие с ним, при объяснении жизни общества акцент должен делаться на социальной организации и классовых структурах. В фокусе предложенной Гидденсом теории структурирования находится процесс, посредством которого структуры общества делают возможным социальное действие индивида и который в то же время сам воспроизводится в ходе этого действия. Подход этого ученого позволяет обратить внимание на то, насколько в социальной практике важна роль и осмысленно действующих, способных к рефлексии субъектов, и власти, устанавливающей, по каким правилам и за счет каких ресурсов будет осуществляться действие. [110] Seidman S. Contested Knowledge. Social Theory in the Postmodern Era. Oxford, 1998. p. 147–149. Гидденс не рассматривает структуру как нечто обязательно внешнее по отношению к индивидуальному или коллективному агенту действия и как нечто, непременно стесняющее это действие. Напротив, он полагает, что структуры и сдерживают действие, и делают его возможным, а мы, как индивиды, в нашей повседневной жизни сами создаем, переделываем и преобразовываем эти структуры. [111] GiddensA. The Constitution of Society: Outline of Theory of Structuration. Cambridge, 1984. P. 25. Он также утверждает, что хотя знание и власть распределены в обществе неравномерно, даже самый на вид беспомощный человек в состоянии мобилизовать некоторые ресурсы и закрепить за собой некое подконтрольное ему «пространство».