Валентин Карасев - Коррупция как механизм социальной деградации

Следовательно, на современном этапе исторического развития происходит реальная трансформация человеческих сообществ. До тех пор, пока кластеры изменений циркулируют в пределах локальных культур или цивилизаций, они имеют форму системной социальной трансформации, но при переходе к процессам кросскультурного масштаба трансформация становится универсальным феноменом и магическим ключом к управлению планетарным изменением. При этом форма, возможно, одна из первых в последовательном ряду сменяющих друг друга форм, универсального трансформационного процесса и есть глобализация.

Глобализация, таким образом, – категория, параметры которой в системе современного знания трудно определить. С одной стороны, по своему содержанию она практически так же широка, как основные понятия процесса социальных изменений. С другой стороны, феномен глобализации многогранен. Он затрагивает все области общественной жизни, включая такие сферы, как экономика, политика, социальная сфера, идеология, культура, наука, право, экология и др. Процессы, которыми сопровождается глобализация, еще только разворачиваются, основной своей частью располагаясь в области чистого, а не наличного бытия. Они проявляются чаще всего не как доминанта, а как тенденция. Общественному сознанию еще предстоит адаптироваться как к выходу основных процессов жизнедеятельности за привычные границы государств, так и к имеющему место сжатию исторического времени. Так, если на ранних этапах становления современных цивилизаций материальная и культурная среда обитания человека менялась приблизительно за тысячелетие, а затем за 200–300 лет, то к началу XXI века этот срок сократился до 20–30 лет, т. е. оказался соизмерим с так называемым циклом смены поколений. [37] Глобализация мировой экономики и проблемы развития России / Под общ. ред. В. Д. Кривова. – М., 2001, с. 3.

Глобализация предстает в исследовательском дискурсе и как феномен, проявляющий в человеческом сообществе сущность универсального процесса социальной трансформации, основные качества и свойства которого в современных условиях находятся еще в состоянии чистого, а не наличного бытия. Такая позиция приводит к выводу о том, что основная сущность процесса глобальных социальных изменений недоступна прямому познанию, проявляясь в действительности лишь отдельными свойствами, отражая, с одной стороны, сложившуюся необходимость, с другой – уровень становления участвующих в процессе субъектов и объектов и их возможности осознания собственной системности. Причем в качестве субъектов выступают различные страны (национальные государства и их реальные ресурсодержатели, такие, как ТНК), надгосударственные образования цивилизационного уровня (Евразия, Европа и США, Япония и страны «третьего мира» и т. д.) и исторические культуры.

С точки зрения реализации универсальной социальной трансформации они же выступают как объекты управляющего воздействия изменяющихся законов становления и развития социосферы. [38] С этой точки зрения, а процесс перемен делает ее априорной, хотя и небесспорной, попперовское отрицание законов социального развития сыграло и еще в значительной степени сыграет «злую шутку» с западной цивилизацией. Ее аналитикам в принципе не доступен уровень оперирования с такими обобщениями, которые только и в состоянии описать трансформационные проявления и спрогнозировать их прямые и отдаленные последствия. Строительство, причем агрессивно-варварскими методами, мирового однополярного порядка в значительной степени результат узости и однополярности социального мышления техногенноориентированного западного мира. Да, изменяющиеся законы, уже не только функционирования наличной системы человеческих сообществ, но и сборки новой системной целостности, проявляются через деятельность людей. Но каких людей? Осознающих происходящее и готовых взять на себя бремя ответственности за возможные скоординированные решения или, подобно тоффлеровским амебам мгновенного реагирования, действующим так, как диктует сиюминутная экономическая или любая иная выгода, без оглядки на следствия?

Более того, представляется, что субъектная и объектная стороны исследования проблемы дискурсивно еще сложнее. Верно подмеченная фрагментарность проявления глобализации [39] Россия в фокусе криминальной глобализации. – Владивосток, 2002, с. 15. объясняется рядом важных причин. Во-первых, процесс идет для одних его участников как распространение собственного образа жизни, экономических оснований деятельности и духовных ценностей. Для других – в качестве процесса насильственного вторжения в их суверенные права относительно отмеченных сфер. Третьи стороны, например, трайбалистски организованные африканские страны, вообще представляют происходящее по-иному. В странах ареала ядра современной постиндустриальной цивилизации, странах периферии и кольца «современных варваров» глобализация в действительности реализуется не только в различной географической, культурной или ментальной среде, обозначенной формальными национально-государственными, национальными или конфессиональными границами, но и в различных исторических временах, культурных контекстах, семантически-символических полях возможной степени индивидуального и массового осознания глобального процесса перемен.

Таким образом, глобализуются все «этажи» структурной организации современного человечества, но, и это представляется чрезвычайно важным, по своим имманентным законам функционирования и развития и в меру собственного мировосприятия. Каждая из субъект-объектных форм универсального трансформационного процесса в то же самое время является внутренне сложноорганизованной социальной системой, поэтому включение в глобальный процесс планетарного уровня и предполагает, и определяется внутрисистемными социальными изменениями в полном категориальном объеме.

Следовательно, определением глобализации в широком смысле может быть следующее. Глобализация – это феномен проявления складывания в недрах конгломерата современных, определенным образом организованных человеческих сообществ качественно новой системы их структурной организации; функция действия законов сборки ее системных оснований, отвечающих новому уровню развития человечества в изменяющихся параметрах биосферы, социосферы и сферы разума; интерактивный транссистемный и кросскультурный процесс эволюционного (естественного и социального) отбора доминирующего субъекта, принципов, форм, методов и способов реализации сущности универсальной социальной трансформации, ее перевода из чистого в наличное бытие. [40] Приходится констатировать, что перевод сущности новой системы из чисто го в наличное бытие закономерен для развивающихся современных социальных систем. Но он, во-первых, вероятностен, а не императивен, и, во-вторых, поливариантен в возможных формах своего проявления, причем, как сегодня уже можно себе представить, не все формы одинаково жизнеспособны и прогрессивны.