Лидия Нудненко - Практикум по учебному курсу «Конституционные права и свободы личности в России»

По мнению гражданина С. И. Хапугина, поскольку примененные в его деле законоположения и соответствующее положение части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан от 28 июля 2004 года «О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан» обязывают учащихся общеобразовательных учебных заведений с русским языком обучения изучать татарский язык в большом объеме, для них – при соблюдении установленных максимальной учебной нагрузки и обязательного минимума содержания основных образовательных программ – ограничивается возможность углубленного изучения иных предметов учебного плана, а также освоения дисциплин по выбору (факультативно). Тем самым, утверждает заявитель, граждане Российской Федерации, проживающие в Республике Татарстан, ставятся в неравное положение в реализации права на образование по сравнению с проживающими в других субъектах Российской Федерации, чем нарушаются гарантии данного права, закрепленные в статье 43 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 6 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (часть 2) и 55 (части 2 и 3).

В запросе Государственного Совета Республики Татарстан, направленном в Конституционный Суд Российской Федерации в порядке статьи 125 (пункт «а» части 2) Конституции Российской Федерации, и запросе Верховного Суда Республики Татарстан, обратившегося в Конституционный Суд Российской Федерации в связи с рассмотрением конкретного дела в порядке статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, оспаривается конституционность пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации от 25 октября 1991 года «О языках народов Российской Федерации» (в редакции от 11 декабря 2002 года), согласно которому в Российской Федерации алфавиты государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик в составе Российской Федерации строятся на графической основе кириллицы; иные графические основы алфавитов государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик могут устанавливаться федеральными законами.

Заявители утверждают, что установление графической основы алфавита как органической составной части государственного языка республики, по смыслу статей 68 (часть 2), 71, 72, 73 и 76 (части 4 и 6) Конституции Российской Федерации, не относится ни к ведению Российской Федерации, ни к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов и, следовательно, в этом вопросе республики обладают всей полнотой государственной власти; выбор графической основы алфавита государственного языка является правомочием, производным от конституционного права республики устанавливать свои государственные языки, и, соответственно, составляет исключительную компетенцию самих республик. По мнению заявителей, федеральный законодатель, предусмотрев в пункте 6 статьи 3 Закона Российской Федерации «О языках народов Российской Федерации», что графические основы алфавитов государственных языков республик устанавливаются федеральными законами, в нарушение статей 68 (части 2 и 3), 73 и 76 (части 4 и 6) Конституции Российской Федерации неправомерно вторгся в компетенцию этих субъектов Российской Федерации, которые вправе осуществлять в данной сфере собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов; в Республике Татарстан таковым является Закон Республики Татарстан от 15 сентября 1999 года «О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики», предусматривающий, что в Республике Татарстан восстанавливается татарский алфавит на основе латинской графики (статья 1) и что до 1 сентября 2011 года действуют одновременно два алфавита – на основе латинской графики и кириллицы (статья 3).

Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются следующие нормативные положения, касающиеся статуса государственных языков в Российской Федерации:

– положение пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан «О языках народов Республики Татарстан» (в редакции части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан «О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан») и пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан «Об образовании», согласно которому татарский и русский языки как государственные языки Республики Татарстан в общеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессионального образования изучаются в равных объемах;

– положения пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации «О языках народов Российской Федерации» о строении алфавита государственных языков республик на графической основе кириллицы и о возможности установления иных графических основ алфавитов государственных языков республик федеральными законами.

Каким должно быть решение Конституционного Суда РФ?

На основании решения суда от 28 февраля 2003 года с гражданина А. М. Магденко в пользу гражданки Л. Д. Поповой взыскано 60 632 руб. 36 коп. в счет возмещения ущерба, понесенного в результате дорожно-транспортного происшествия. Поскольку должник отказался добровольно исполнить судебное решение, было вынесено постановление о наложении ареста на его имущество. Однако 16 января 2004 года жена А. М. Магденко – гражданка Н. Н. Магденко отказалась добровольно впустить судебного пристава-исполнителя в квартиру, находящуюся в их с мужем общей совместной собственности. За эти действия постановлением мирового судьи судебного участка № 5 Зеленоградского судебного района города Москвы от 4 февраля 2004 года со ссылкой на пункт 2 статьи 12 Федерального закона «О судебных приставах» Н. Н. Магденко была подвергнута административному наказанию (штрафу), а ее мужу решением Зеленоградского районного суда города Москвы от 10 марта 2004 года со ссылкой на ту же норму отказано в удовлетворении жалобы на действия судебного пристава-исполнителя.

А. М. Магденко и Н. Н. Магденко обратились в Конституционный Суд Российской Федерации определить конституционность абзаца пятого пункта 2 статьи 12 Федерального закона «О судебных приставах», согласно которому судебный пристав-исполнитель имеет право, в частности, входить в помещения и хранилища, занимаемые должниками или принадлежащие им, производить осмотры указанных помещений и хранилищ, при необходимости вскрывать их.

По мнению заявителей, проникновение судебных приставов-исполнителей в жилище, его осмотр и наложение ареста на любое имущество, находящееся в квартире, должны производиться на основании судебного решения; оспариваемая же норма, как не предусматривающая такой порядок, противоречит статьям 18, 19 (часть 2), 21 (часть 1), 25 и 35 (часть 1) Конституции Российской Федерации.