Владислав Толстых - Международное частное право: коллизионное регулирование

Статья 1210 ГК РФ, в отличие от ст. 166 ОГЗ СССР, распространяет принцип автономии воли на любые отношения с участием иностранного элемента. Сфера действия этой статьи определена названием раздела VI ГК РФ «Международное частное право». Как уже отмечалось, название – неудачное, однако в данном случае оно позволяет дать ответ на вопрос о сфере действия ст. 1210 ГК РФ. В рамках отечественного международного частного права выделяют три группы иностранных элементов: юридический факт, субъект отношения и объект отношения. Следовательно, исходя из буквального анализа текста ст. 1210 ГК РФ, присутствие любого иностранного элемента достаточно для того, чтобы стороны смогли осуществить выбор права.

Договор между двумя российскими организациями, подписанный в Минске, покупка иностранцем продуктов в магазине на территории РФ – эти и другие подобные сделки, где иностранный элемент является случайным или недостаточным , сегодня подпадают под действие института автономии воли.

Это неверно, потому что возможность выбора права не должна предоставляться, когда отношение с очевидностью связано только с одним правопорядком. Кроме того, распространение действия института автономии воли на сделки с любым иностранным элементом создает благоприятные условия для обхода закона. Две российские компании могут умышленно подписать договор в иностранном государстве, чтобы воспользоваться предоставленным ст. 1210 ГК РФ правом выбора иностранного права [134] В решении от 28 июня 1979 г. Кассационный суд Бельгии квалифицировал искусственную локализацию элементов отношения в иностранном государстве с целью совершить выбор иностранного права и устранить действие бельгийского права, применимого в обычных обстоятельствах, как обход закона. См.: Rigeaux F. Cours général de droit international prive. Recueil des cours de l’Académie de droit international de La Haye. 1989. T. 213. P. 205. . В современном российском законодательстве отсутствуют средства защиты против подобных злоупотреблений.

Решение этой проблемы практически затруднено. Небуквальное толкование ст. 1210 РФ здесь невозможно, поэтому вряд ли судебная практика сможет скорректировать ее применение. Соответственно такое законодательное решение должно восприниматься как ошибка, исправить которую можно только путем внесения изменений в раздел VI ГК РФ. Такие изменения могут заключаться в ограничении права сторон выбирать правопорядок, не связанный с отношением (закрепление принципа «локализации автономии воли»), что не типично для отечественной правовой системы. Наиболее целесообразным представляется возврат к предшествующей модели правового регулирования, в соответствии с которой институт автономии воли распространялся только на внешнеэкономические сделки.

П. Майер выделяет аналогичные недостатки ст. 3 Римской конвенции 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам [135] Mayer P., Heuze V. Op. cit. P. 475–476. . По его мнению, такие иностранные элементы, как гражданство и место заключения сделки, недостаточны для того, чтобы стороны могли воспользоваться принципом автономии воли. Этот вывод совершенно справедлив.

Как следует из ч. 1 ст. 1210 ГК РФ, стороны могут выбрать право только для регулирования своих прав и обязанностей по договору. Статья 1215 ГК РФ определяет сферу действия соглашения сторон о выборе права следующим образом:

«Правом, подлежащим применению к договору в соответствии с правилами ст. 1210–1214, 1216 настоящего Кодекса, определяются, в частности:

1) толкование договора;

2) права и обязанности сторон договора;

3) исполнение договора;

4) последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора;

5) прекращение договора;

6) последствия недействительности договора».

Выбор права сторонами договора автоматически «включает» действие сопутствующих коллизионных норм, поэтому перечень, указанный в ст. 1215 ГК РФ, должен быть расширен за счет включение в него объемов сопутствующих коллизионных норм: ст. 1208 ГК РФ (право, подлежащее применению к исковой давности), ч. 2 ст. 1216 ГК РФ (допустимость уступки требования), ст. 1218 ГК РФ (право, подлежащее применению к отношениям по уплате процентов).

Интересный вопрос ставит Г. К. Дмитриева: «Если стороны при заключении договора выбрали в качестве применимого права право иностранного государства, то распространяется ли такой выбор на исковую давность или в силу ст. 198 ГК стороны не вправе своим соглашением изменить установленные сроки исковой давности и таковые должны определяться российским правом?» [136] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. В. П. Мозолина. М., 2002. С. 324. Автор правомерно приходит к выводу, что выбор сторонами иностранного права распространяется и на исковую давность [137] Далее автор отвечает на не менее интересный вопрос: могут ли стороны подчинить договор праву одного государства, а исковую давность – праву другого государства. Г. К. Дмитриева полагает, что нет, так как: исковая давность не является частью договорного обязательства; в ст. 1208 ГК РФ не предусмотрен выбор права; стороны не вправе уйти от императивных норм выбранного права посредством выбора специального правопорядка для исковой давности. С этой прекрасной аргументацией можно только согласиться, добавив, что еще одной причиной невозможности таких действий должно быть принципиальное неодобрение юридической биотехнологии доктриной, законодателем и практикой. .

Стороны договора не могут устанавливать право, регулирующее их отношения с государственными органами (например, органами таможенного, валютного, налогового контроля), а также право, регулирующее их отношения с третьими лицами, не являющимися участниками данного договора (стороны договора купли-продажи не могут выбрать право, определяющее их отношения с перевозчиком по данному договору). Особо следует отметить, что диспозитивность норм международного коммерческого арбитражного процесса не означает возможность сторон выбрать право, регулирующее их отношения с третейским судом. Достаточный интерес представляет вопрос о распространении действия соглашения о выборе права на отношения, возникшие в результате уступки права требования (цессии). Очевидно, в данном случае можно исходить из общего тезиса о том, что выбор права представляет, по сути дела, определение прав и обязанностей, а следовательно, его значение сохраняется и в случае уступки права требования. Этот вывод подтверждается ч. 2 ст. 1216 ГК РФ, в соответствии с которой «допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором, а также вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником определяется по праву, подлежащему применению к требованию, являющемуся предметом уступки».