Павел Кенсовский - Легализация и признание документов иностранных государств

По точному замечанию Г. Ю. Федосеевой «легитимного понятия “международный гражданский процесс” (т. е. такого, которое имело бы юридическое закрепление) в российском законодательстве не содержится, и выбор вопросов при освещении данной темы в какой-то степени можно назвать произвольным – определяемым позицией автора монографии, учебного пособия или учебника по международному частному праву» [4] Федосеева Г. Ю. Международное частное право. М., 1999. С. 265. .

Актуальность работы подтверждается результатами аналитического исследования института международного гражданского процесса – легализации документов иностранных государств, как официальных, так и частных, уполномоченными органами различных стран, с учетом арбитражной практики по делам с участием иностранных лиц. При этом обозначились проблемы практического (правоприменительного) и научного характера.

Вступление России в Совет Европы актуализирует задачу признания документов иностранных государств не только на материальных бумажных, но и на электронных, оптических или аналогичных носителях, включая электронный обмен данными, электронную почту, телеграмму, телекс, телефакс и пр. Именно поэтому вопросы взаимодействия европейских стран в этой области требуют унифицированного решения.

При унификации правил международной торговли необходимо учитывать вопросы, по которым имеются пробелы в национальных правовых системах государств, но которые, тем не менее, подлежат разрешению в соответствии с общепризнанными принципами международного права, положенными, в частности, в основу Типового закона об электронной торговле Комиссии Организации Объединенных Наций по праву международной торговли, поскольку трансграничная электронная торговая деятельность в правовом аспекте – это торговая деятельность лиц, находящихся под юрисдикцией других государств, включая субъекты частного права.

Следовательно, глобальный характер компьютерной сети Интернет создает значительные проблемы в определении того, какие правоприменительные органы должны рассматривать споры по электронным торговым правоотношениям, связанным с сетью, и какое право подлежит применению.

Очевидно, что нарушение любой из сторон обязательств при осуществлении реальной покупки определенного товара через сеть может поставить множество правовых вопросов: о подведомственности и подсудности возможного спора; о применении коллизионных норм, норм материального и процессуального права; о том, какой документ следует считать доказательством факта совершения, исполнения сделки; с правом какой страны данное правоотношение наиболее тесно связано; правоохранительные органы какого государства должны содействовать принудительному исполнению судебного решения, если оно будет вынесено.

С развитием международных хозяйственных связей, установлением деловых контактов с иностранными партнерами, участившимися выездами российских граждан на работу, учебу, временное или постоянное жительство за границу заметно увеличился и поток документов, направляемых российскими гражданами и юридическими лицами в различные государства и поступающих от субъектов международных хозяйственных связей других государств в Российскую Федерацию.

К сожалению, правовой механизм признания, установления эквивалентности, нострификации, удостоверения подлинности и апостилляции документов иностранных государств разработан далеко не в полной мере и известен очень узкому кругу специалистов и исследователей. Этот факт подтверждает сложившаяся арбитражная практика по разрешению дел с участием иностранных лиц и действию международно-договорных норм процессуального характера.

Научно-исследовательские работы (статьи, монографии) по юриспруденции, анализирующие развитие легализационных правил в сфере международного документооборота, дипломатики, палеографии, практически отсутствуют. Этому можно найти соответствующее оправдание, но оно не является предметом исследования.

Среди авторов работ, посвященных исследуемой теме, можно выделить Д. Паниброха, Мобильона, М. И. Бруна, М. М. Богуславского, Р. Низовского, И. Я. Киселева, В. П. Звекова, Н. Ф. Корнюшенкову, М. Б. Биржакова, Л. П. Ануфриеву и особенно Л. А. Лунца, Н. И. Марышеву, T. Н. Нешатаеву, которые использовали постглоссаторский стиль с аналитической обработкой действующих норм и правоприменительной практики [5] См.: Punibroh D. Propylaeum antiquarium circa veri ас falsi discrimen in vetustis membranis //Acta sanctorum Aprilis. 1675. 2 т.; Мобильон. De re diplomatica. Парижъ, 1681 // Энциклопедческий словарь И. А Ефрона и Ф. А. Брокгауза. СПб. 1900. С. 887; Брун М. И. Доказательства в гражданском процессе. СПб. 1893. С. 878–882; Богуславский М. М. Международное частное право. М., 1994, 1997, 1998, 1999, 2000; Низовский Р. Апостиль // Хозяйство и право. 1993. № 11; Киселев И. Я. Международно-правовое регулирование труда. М., 1995; Международный труд: Практическое пособие. М., 1997; Звеков В. П. Международное частное право. М., 1999; Правовые основы нотариальной деятельности / Под ред. В. Н. Аргунова. М., 1994; Основы договорных отношений в экономическом пространстве СНГ. Энциклопедия международных контрактных отношений / Под ред. М. Б. Биржакова. М. СПб. 1997; Ануфриева Л. П. Международное частное право: В 3 т. М., 2000; Луни, Л. А., Марышева Н. И. Курс международного частного права. Международный гражданский процесс. М., 1976; Нешатаева T. Н. Международные коммерческие споры: легализация документов // Иностранный капитал в России: налоги, учет, валютное и таможенное регулирование. 1997. № 9; Международный гражданский процесс. М., 2001. .

Дело в том, что институт легализации документов (как правовой институт) развивался когнитивно, ментально и производно от статутов и решений судов, отражающих теорию воли законодателя (государства) как высшего источника права, перерастая в транснациональный правовой институт.

Российские юристы, историки (Ф. И. Кожевников, Д. Б. Левин, В. А. Рогов, М. Ю. Брайчевский и др.) неоднократно обращались к исследованию первых договоров на Руси [6] Кожевников В. И. Русское государство и международное право. М., 1947; Левин Д. Б. История международного права. М., 1962; Рогов В. А. История государства и права России. М., 1995; Брайчевский М. Ю. Когда и как возник Киев. Киев. 1964. С. 157–160; О первых договорах Руси с греками // Советский ежегодник международного права 1978. М., 1980. С. 264–282; К вопросу о правовом содержании первого договора Руси с греками (860–863 гг.) // Советский ежегодник международного права 1982. М., 1983. С. 276–297. .

В договорах Руси с Византией 907 (860) и 911 (874) гг., основанных на нормах русского и византийского права, предусматривались новые элементы посольского протокола. Так, в договоре 911 (874) г. по предложению русской стороны предъявление послами золотых печатей заменено вручением государственных грамот, получивших название верительных. Договор скреплялся «писанием и клятвой». Процедура ратификации была такова: русские послы брали клятву с византийского императора, возвращавшиеся вместе с русским посольством византийские послы – с русских князей и дружины [7] Дипломатический словарь: В 3 т. М., 1984. Т. 1. С. 331. .